— Время настигает нас всех.
— Но до меня оно еще не добралось!
— Время настигает нас всех.
— Но до меня оно еще не добралось!
— Они хотят моей смерти.
— Да нет, вообще-то. Они просто не хотят, чтобы ты оставался живым.
— Это другое дело! А то я переживать начал.
— И что такого опасного в моем будущем?
— На полях Трензалора, на закате Одиннадцатого. Когда ни одно живое существо не сможет соврать или не уклониться от ответа, будет задан вопрос. Вопрос, на который никогда не должны ответить.
— «Тишина грядет, когда будет задан вопрос».
— Тишина стремится к тому, чтобы ответ никогда не прозвучал. Чтобы Доктор никогда не добрался до Трензалора.
— Не понимаю: при чем здесь я?
— Первый вопрос. Старейший вопрос во Вселенной, спрятанный у всех на виду...
Время может смещаться, может изменяться, может быть переписано. Но что еще... Время можно стереть...
— Я Доктор.
— И что это значит?
— Это значит, что я проделал к вам долгий путь, Алекс. Очень долгий. Джордж позвал нас, и это был зов отчаяния. То, что сейчас в шкафу, настолько ужасное и мощное, что усиливает страхи мальчика, и эти страхи проходят сквозь барьеры времени и пространства. Над алыми и молчаливыми звездами, через буйные туманности, похожие на полыхающие океаны. Сквозь империи стекла и цивилизации чистых помыслов, и всю ужасную и чудесную Вселенную, всего невозможного. Видите эти глаза? Им уже не один век, и еще вам могу сказать вам, Алекс: монстры реальны.
— Если время не движется, то почему ты стареешь?
— Для меня оно идет. У каждого взрыва есть эпицентр, и это я. Я — то, что неправильно.
— Что с тобой неправильно?
— Я все еще жив.
— Дело в том, Эми, что у всех в памяти сплошная путаница, да и жизнь сама по себе путаница. Все помнят об отпусках, в которых не были, вечеринках, на которые не ходили, или встречают кого-то в первый раз и чувствуют, что знают их всю свою жизнь. Время постоянно переписывается, каждый день. Люди думают, что у них с памятью плохо, но наоборот, у них отличная память. Прошлое действительно такое.
А вы не рассматривали идею отследить сигнал и поговорить с ними? Спросил он Далеков...
Они бы сказали, что это их выбор, но предложи ребенку чемодан конфет, разве он не возьмет его?
— Ты рассказывал мне о своем народе и что ты с ними сделал.
— Да-да. Но если они такие как Корсар, то они хорошие. Я могу спасти их.
— И рассказать им, что ты уничтожил всех остальных?!
— Я объясню. Расскажу, почему пришлось так сделать.
— Ты хочешь, чтобы тебя простили.
— А кто этого не хочет?