I like to dream, yes, yes, right between my sound machine,
On a cloud of sound I drift in the night,
Any place it goes is right,
Goes far, flies near to the stars away from here.
Close your eyes, girl,
Look inside, girl,
Let the sound take you away.
Last night I held Aladdin's lamp
And so I wished that I could stay,
Before the thing could answer me,
Well, someone came and took the lamp away,
I looked around, a lousy candle's all I found.
Ни одна сказка не заполнит пустоты в человеческой душе. Этот голод не утолит ни одно чудо. Но и великая мистификация мира, проходящая века, выживающая в войне вер и людей, питаемая незавершенностью души, — будет жить.
С сегодняшнего дня начнётся сказка,
Длиною в триста с лишним дней.
Вы обретёте то, о чём мечтали,
И станете чуть-чуть добрей.
– Господа! Я понимаю, что мы все давно привыкли! Но лошади с крыльями! Это же мистика! – ошеломленно сказал Даня.
– Угу в смысле ага! Мы все тут сплошь мистики! – согласился Ул, сплевывая через тележку. – А теперь обрадуй меня, старика! Убери навоз с прохода, а то ботинками растащат! Вон там лежит волшебная лопата, которую чародей Кузепыч купил у магического таджика в сказочном подземном переходе!
Утонув с головой в одеяле,
Ты хотела стать солнца светлей,
Чтобы люди тебя называли
Счастьем, лучшей надеждой своей.
Этот мир не слукавил с тобою,
Ты внезапно прорезала тьму,
Ты явилась слепящей звездою,
Хоть не всем — только мне одному.
Ее все больше посещало вдохновение. Она снова начала рисовать. Ночные дождливые улицы и уютные кафе, проплывающие облака и опадающие листья. С каждым днем она ощущала, что все в этом мире устроено так, как должно быть. Что во всем есть частичка волшебства, нужно просто ее увидеть. Остановиться на мгновение и поймать ее взглядом, когда она в беспорядочном полете проносится мимо тебя.
– Он не просил исцелить его?
Повелитель света не ответил.
– Но вы ведь так долго живёте!
– Так вот почему ты так веришь в то, что я готов победить смерть! – Его взгляд затуманила печаль. – Я не понимал, как это должно восприниматься. Боюсь, иногда я теряю связь с...
– Обычными людьми?
Повелитель Света покачал головой:
– Ты — не обычный.
Мика засомневался, считать ли это за похвалу.
– Моё долголетие — побочный эффект, Мика. Это не результат действия волшебного снадобья или особого заклинания, иначе я мог бы спасти Эфраима.
Пусть колышутся листья, как волны о дикий берег.
Пусть во всей атмосфере витает простор Земли.
Волшебство прилетит даже к тем, кто в него не верит.
Если примет нас ветер, то и мы бы его — смогли.
Он увидел глаз, ясный, как у ребенка, живой глаз мертвой головы, свет дрожал в нем среди свежей влаги; и, окаймленный прекрасными черными ресницами, он светился подобно тем одиноким огонькам, что зимним вечером видит путник в пустынном поле. Сверкающий глаз, казалось, готов был броситься на Дон Хуана, он мыслил, обвинял, проклинал, угрожал, судил, говорил; он кричал, он впивался в Дои Хуана. Он был обуреваем всеми страстями человеческими. Он выражал то нежнейшую мольбу, то царственный гнев, то любовь девушки, умоляющей палачей о помиловании, — словом, это был глубокий взгляд, который бросает людям человек, поднимаясь на последнюю ступеньку эшафота. Столько светилось жизни в этом обломке жизни, что Дон Хуан в ужасе отступил; он прошелся по комнате, не смея взглянуть на глаз, видневшийся ему повсюду: на полу, на потолке и на стенных коврах. Всю комнату усеяли искры, полные огня, жизни, разума. Повсюду сверкали глаза и преследовали его, как затравленного зверя.
Cлайд с цитатой