— Свобода — самый ценный дар.
— Немец, кто ты, если готов сражаться за чужую землю?
— Человек, который ищет свою Родину.
— Свобода — самый ценный дар.
— Немец, кто ты, если готов сражаться за чужую землю?
— Человек, который ищет свою Родину.
Свобода веры возможна на земле, где царит мир.
Храброму вся земля — родина.
У свободного есть родина, у раба нет ни воспоминаний, ни родины. Родина — это всегда понимание прошлого своей истории.
Видеть прошлое можно только встав с колен.
— Она девушка — однажды выйдет замуж, что же ей нужно изучать?
— Все. Языки, ремесла, искусство — все, что пожелает.
— Мужчины нашего замка попадают со смеху, если я найму ей учителя.
— Мужчины нашего замка, видимо, предпочитают глупых женщин, потому что сами глупцы!
Мое отечество там, где нет свободы, но где люди бьются, чтоб добыть её.
Ты выглядишь, как женщина из моих снов. И также как она, чужда мне, ночь за ночью.
Воля — это некая удивительно прекрасная страна или планета, где каждый из заключённых жил когда-то. Они рассказывают друг другу про неё, вспоминают. Лёжа долгие часы без сна, они вызывают прошлое и, заново переживая его, ведут воображаемые разговоры с людьми, которые остались там; просят дождаться их возвращения. Каждый носит в своём сердце эту утерянную страну. Каждый в своей светлой лаборатории мысли перебирает некогда пережитые им события. И они, эти события, овеянные сиянием, кажутся более прекрасными, чем были когда-то, и настолько непохожими на всё окружающее, что при одной мысли о возвращении на волю замирает сердце. Нет, трудно поверить, что сбудется когда-либо мечта-тоска по далёкой планете. Когда ночью над бараками склоняются Орион, Большая Медведица, Полярная звезда и другие звёзды, когда тишину спящего лагеря прорезает свисток паровоза — долгий, протяжный, убегающий вдаль, — глаза ищут среди звезд ту, утерянную планету. И, пожалуй, можно бы поверить, что это всего лишь человеческая фантазия создала сказку о том, что где-то цветут деревья, звенят трамваи, смеются дети и люди плачут от боли.
Я далёк от того, чтобы восхищаться всем, что вижу вокруг себя; как писатель я огорчён…, многое мне претит, но клянусь вам моей честью – ни за что в мире я не хотел бы переменить Родину, или иметь иную историю, чем история наших предков, как её нам дал Бог.
Тот, что был с лопатой, длинно и монотонно излагал основы политического устройства прекрасной страны, гражданином коей он являлся. Устройство было необычайно демократичным, ни о каком принуждении граждан не могло быть и речи (он несколько раз с особым ударением это подчеркнул), все были богаты и свободны от забот, и даже самый последний землепашец имел не менее трёх рабов.
Пламя в душе, бунтарский дух, жажду свободы
Не угнетить так репрессивно настроенным лодырям.
Много воды утечёт до радостного исхода.
Вольный простор смогут увидеть лишь те, кто не продан.