Люди вроде Келлера порой так отчаянно чего-то хотят, что не замечают хруст льда под ногами.
Человек — это такой зверь, что сам капкан насторожит, сам приманку положит, да сам в него попадёт.
Люди вроде Келлера порой так отчаянно чего-то хотят, что не замечают хруст льда под ногами.
Человек — это такой зверь, что сам капкан насторожит, сам приманку положит, да сам в него попадёт.
— Если я достану скрепку, жвачку для рук и резиновую ленту, сделаешь мне магнитофон?
— Штопор сделаю.
— В этом я не сомневаюсь.
Мошенничество сравнимо с азартом. Это зависимость, и ты должен опуститься на самое дно, прежде чем сможешь измениться.
— Это что? Сейчас где-то на горе рак свистнул?
— Да. Под аккомпанемент замерзающего ада.
Я всегда верила, что если ты желаешь чего-то всем сердцем и всей душой, то обязательно это получишь.
С каждой оставленной позади милей он испытывал всё большую пустоту, нарастающее напряжение, щемящее желание быть переписанным наново; бывшее настолько сильным, что почти что стало молитвой.
Любые молитвы опасны. Их либо услышат, либо нет. И это ещё вопрос, о каком из исходов придётся больше жалеть