Мошенничество сравнимо с азартом. Это зависимость, и ты должен опуститься на самое дно, прежде чем сможешь измениться.
— Если я достану скрепку, жвачку для рук и резиновую ленту, сделаешь мне магнитофон?
— Штопор сделаю.
— В этом я не сомневаюсь.
Мошенничество сравнимо с азартом. Это зависимость, и ты должен опуститься на самое дно, прежде чем сможешь измениться.
— Если я достану скрепку, жвачку для рук и резиновую ленту, сделаешь мне магнитофон?
— Штопор сделаю.
— В этом я не сомневаюсь.
— Это что? Сейчас где-то на горе рак свистнул?
— Да. Под аккомпанемент замерзающего ада.
Профессионалы всегда уходят.
Человек — это такой зверь, что сам капкан насторожит, сам приманку положит, да сам в него попадёт.
Никогда не извиняйся, только если не задумал кого-то провести.
— Ты бы заплатил за неё четыре миллиона?
— ...
— Да, нашёл у кого спросить...
— Знаешь, Моззи не говорит, чем зарабатывает на жизнь.
— Я знаю достаточно, чтобы не спрашивать...
Взаимно гарантированное уничтожение мотивирует.
Независимый человек часто становится рабом своей независимости.
— Расскажите, что к чему в этих документах?
— Так, я купил статую у одного господина на частном аукционе в Лондоне, а он получил ее в наследство от дяди. Тот приобрел ее здесь, в лавке Цюриха, закрывшейся тридцать лет назад. Они купили статую в Дамаске, в пятидесятые годы.
— Лондон 2017-й, Цюрих 1983-й, Дамаск 1956-й. Как так вышло, что все документы напечатаны на одной машинке? На вашей!