Мало кому суждено — любить грустную осень!
И ценой за любовь будет горсть похвалы,
будут осень и дождь, отражающий в лужах
твой измученный взгляд с эпиграммой «увы».
Ты поешь для друзей, но им это не нужно.
Мало кому суждено — любить грустную осень!
И ценой за любовь будет горсть похвалы,
будут осень и дождь, отражающий в лужах
твой измученный взгляд с эпиграммой «увы».
Ты поешь для друзей, но им это не нужно.
У меня сегодня по графику грусть -
Аргумент в пользу осени пусть!
Карандаш тепла подточила
И вокруг Него им водила.
Как, допустим, Он — Брут из «Вия»,
Или Кай, что, должно быть, красивей...
Хотя ну их, бесовские сказки...
Я придумаю новые маски!
Наколдую сценарий, как любит,
На рассвете как нежностью будит,
Как играет он роль Мужчины...
Моего... Грустить нет же причины?
— У меня прекрасно получается любить природу и большинство животных, — сказал Ходже Насреддину ученик. — Но с людьми куда сложнее: когда я пытаюсь их полюбить, они всегда чинят мне препятствия.
— Вероятно, вначале нужно полюбить эти препятствия, — предположил мудрец.
Самодостаточный мужчина способен любить двух женщин одновременно, но одну из них он всегда будет любить больше!
Взгляни — стоп! Ты слышишь меня?!
Смотри — стоп! Это смотрит в глаза.
Тебе стоп!.. Наивное беспечное детство
Далёкое забытое место,
Оно никогда не покинет тебя,
Оно чище, чем воздух снег и вода.
Оно никогда тебя от себя не отпустит,
С годами добавляя грусти,
Но детство не знает про первую любовь,
А первая любовь словно первая кровь.
Та, что часто ранит словами, но время лечит раны,
Только шрамы навсегда оставляет.
И детство не знает, что такое война,
А война — это слёзы кровь и беда,
И никто войны не хочет,
Но только пули в детей попадают.
Поле белых цветов через край горизонта
перельет молоко в ту небесную муть,
что считалась живой до падения солнца,
мы остались вдвоем, нам теперь не заснуть.
Деревья, травы, цветы не бывают добры или злы, они живут своей неизменной жизнью, блаженно-равнодушные, благосклонные или жестокие к людям, сами того не замечая. Что же случилось с ней, почему она стала не такой, узнала новые чувства, от которых на душе то весна, то осень? Ее и вправду испортил горячий человеческий дух. Но Дивница сама не знала, желает ли она исцеления.