Зачем же хотите вы бремя человеческой жизни возложить на призрак? Одинокий человек — это только тень, а тот, кого не любят, одинок всюду и со всеми.
Я сижу у окна, обхватив колени,
В обществе собственной грузной тени.
Зачем же хотите вы бремя человеческой жизни возложить на призрак? Одинокий человек — это только тень, а тот, кого не любят, одинок всюду и со всеми.
Ждать и, не дождавшись, умереть — неужели такова судьба всех тех, кто умеет страстно любить? Заставить ждать, заставить умереть от горя — неужели таков удел всех тех, кто гонится за призраком славы?
— Презрение и любовь часто отлично уживаются.
— В низких душах!
— В душах самых гордых. Так было и так будет всегда.
Она не знала, в чем причина ее одиночества. Она могла выразить это только словами: «Это не тот мир, на который я надеялась».
Вот одиночество, когда в толпе, средь света,
В гостиных золотых, в тревоге боевой,
Напрасно ищет взор сердечного привета,
Напрасно ждет душа взаимности святой...
Когда вблизи, в глазах, кругом лишь все чужие...
Из цепи прерванной отпадшее звено,
Когда один грустит и далеко другие,
Вот одиночество!... Как тягостно оно!
Неужто там, на донце души, всего-то и есть, что страх одиночества и бесприютности, боязнь показаться таким, каков есть, готовность переступить через себя?..
Ещё один подарок от волшебницы. Книга, позволяющая сбежать в другое место. Самый жестокий из её даров. По сути, ещё одно проклятье: видеть мир, в котором нет места для чудовищ как я.
Ревун заревел. И чудовище ответило. В этом крике были миллионы лет воды и тумана. В нем было столько боли и одиночества, что я содрогнулся. Чудовище кричало башне. Ревун ревел. Чудовище закричало опять. Ревун ревел. Чудовище распахнуло огромную зубастую пасть, и из нее вырвался звук, в точности повторяющий голос Ревуна. Одинокий, могучий, далекий-далекий. Голос безысходности, непроглядной тьмы, холодной ночи, отверженности. Вот какой это был звук.