Питер Фонда

Другие цитаты по теме

Когда в своих «Марсианских хрониках» Рэй Брэдбери наделил Марс дождем и пригодной для жизни атмосферой, пуристы от научной фантастики ворчали: такого просто быть не может. В предыдущем столетии астрономы – и писатели, подобные Герберту Уэллсу, которые заимствовали кое-что из их трудов, стремясь придать научно-фантастическому жанру соблазнительную достоверность, – считали Марс похожим на Землю. Уж если и возможна жизнь на другой планете, полагали они, то, скорее всего, именно там. Но к середине 50-х годов XX века, когда были изданы «Марсианские хроники», оценивать шансы на это стали иначе. Ученые сочли: климат на Марсе удушающе засушлив и невероятно суров, да и слишком холоден для дождя.

Брэдбери вовсе не старался соответствовать актуальным научным воззрениям. На любой планете его гораздо больше интересовали человеческие судьбы. Он создал еще и дождливую Венеру, но вовсе не потому, что тогдашние ученые считали ее болотом галактики. Брэдбери просто любил дождь, который был, как любимый шерстяной свитер, созвучен его печали.

Душа имеет разное количество бит, разное количество информации. Даже у жука, у червяка есть душа, но у него попроще. Она постепенно развивается, насыщается, становится сложней. Но, конечно, нет такой души, как у человека, если тем более человек верующий, религиозный. Ведь атеисты это тоже религиозные люди. Потому что надо верить, что Бога нет. Один верит, что Бог есть, а другой верит, что его нет. Потому что доказать, что Бога нет также сложно, как и доказать, что он есть.

Во всех известных мне случаях верующие физики и астрономы в своих научных работах ни словом не упоминают о Боге… Занимаясь конкретной научной деятельностью, верующий, по сути дела, забывает о Боге…

Я — космонавт, учёный, доктор наук. Но это не противоречит моей вере в Бога. Я уверен: наука нейтральна по отношению к добру и злу. Ядерная энергия, лазерный луч, космическая техника — всё это можно использовать и в мирных целях, и в военных. Но если человек верит в Бога, если соблюдает заповедь «не убий», он уже не станет изобретать орудие убийства. Наука, развиваясь, должна познавать мир, а религия — воспитывать сердце человека так, чтобы научное развитие не превратилось для людей в смертельную угрозу. Я православный, но считаю, что любая традиционная религия лучше, чем безверие, которое сегодня вливается в душу молодежи. Ну, что это такое: «Бери от жизни всё»? Ведь если моя свобода и удовольствие превыше всего, значит, другие для меня — никто, и я могу ради своей свободы делать всё, что угодно. Но так нельзя жить — это тупик. Гомосексуалисты, например, требуют свободы регистрировать свои браки. Но ведь это же против Бога! Не зря Он сотворил Адама и Еву, а не двух Адамов!

Ваш вопрос: как Бог «терпит» зло мира — вопрос древний. Бог не «смотрит», но Сам страдает с нами (высшее страдание — Голгофа). Иного ответа нет. Мир в своей свободе уносится в небытие. Почему? Этого объяснить нельзя, ибо объяснение предполагает нечто рациональное. А здесь темная стихия. Здесь можно говорить только языком мифа и иконы. Сатана, падение, свобода, зло. Как выразить это в отвлеченностях?..

Душе, достигшей чистоты, должно не иметь в себе ничего, кроме Бога, и ни на что иное не обращать внимания, но только быть чистою от всякого вещественного дела и понятия, чтобы, всей и всецело претворившись в мысленное и невещественное, соделать себя самым явственным изображением красоты первообраза. И что, например, бывает с зеркалом, когда оно устроено искусно и сообразно с потребностью, тогда на чистой своей поверхности в точности показывает черты видимого в нем лица: тоже произошло и с душою; уготовав себя сообразно с потребностью и отринув от себя всякую вещественную скверну, отразила она в себе чистый образ ничем неповрежденной Красоты.

Вся забота сатаны заключается в том, чтобы убедить человека, что Господь не заботится о нём.

Бог не слышит? Бог всё слышит и видит. Только желание твое исполнить не находит полезным для тебя.

Булгаковский роман — это провокация. Но и сам Христос провокативен. Христос — это Бог, который прячется на земле. Его цель была взойти на крест. Но искупительная жертва не состоялась бы, если бы фаворская слава Христа была бы очевидна всеми и всегда.

В определенном смысле, Христос был именно таким, как булгаковский Иешуа Га-Ноцри из «Мастера и Маргариты». Таким был «имидж» Христа, таким Он казался толпе. И с этой точки зрения роман Булгакова гениален: он показывает видимую, внешнюю сторону великого события — пришествия Христа-Спасителя на Землю, обнажает скандальность Евангелия, потому что действительно, нужно иметь удивительный дар Благодати, совершить истинный подвиг Веры, чтобы в этом запыленном Страннике без диплома о высшем раввинском образовании опознать Творца Вселенной.

Критический атеизм — пустое место в религии; не отрицание Бога, а лишь отсутствие вопроса о Боге.