Ты не можешь винить кого-то за его чувства.
— Я уже много лет как не могу выкинуть её из головы. И знаешь что? Это больно. Так больно, что я даже не знаю, зачем вернулся. К счастью... К счастью для тебя, у меня есть вот это.
— Ты винишь меня в своей наркозависимости, болван?
— Нет. Я просто говорю, что никто не может затмить тебя.
— Что вообще ты можешь знать о том, каково это любить того, кто любит тебя в ответ... но вы не можете быть вместе из-за чертового общества?
— Ты прав. Я *** об этом не знаю.
— Продай машину, и ты сможешь позволить себе жить с ним целый год.
— Знаешь что, детка? Мое достоинство не продаётся.
— Ты потерял своё достоинство 200 дорожек кокаина назад, милый.
— Мне все равно. Что бы ни случилось, ты всегда со мной. Нет правда, спасибо... ты единственная, кому есть до меня дело
— Это мое наказание как твоей сестры.
— Сводной сестры, дорогая!
В нашей стране холодных чувств, любви расчетливой и корыстной мы не можем понять и, пожалуй, даже не верим в возможность безрассудно отважных поступков, какие в других краях порождает сильная страсть.
У испанских женщин любовь нередко обретает глубину и величие, каких не знают и никогда не испытывают народы, у которых к этому чувству примешивается торгашество. У этих возвышенных натур она часто превращается в истинную страсть, беззаветную, безудержную, глубокую, которая поглощает все другие чувства, заполняет душу. Дочерняя преданность, привязанность к родному дому, моральный и общественный долг отступают перед ней. Любовь торжествует над всем.
Хорошо! Я вернулся к Вам не по своей воле. Но если бы Вы знали, как я рад этому туману. Если бы Вы знали, как я счастлив что самолёт не вылетел. Я был без ума от радости, что я вернусь в этот номер, а Вы там. Я вновь почувствую этот запах жасмина. И мы проведём ещё два часа вместе. У нас два часа Роза! Проведём их вместе, Роза! Я так давно не хотел провести два часа вместе. Так давно.
... Я смотрю сейчас на тебя и пытаюсь тебе объяснить, что ты мне дороже, чем те двенадцать лет, которые я посвятил Солярису, и что я хочу быть с тобой. Может, твое появление должно быть пыткой, может, услугой, может, микроскопическим исследованием. Выражением дружбы, коварным ударом, может, издевательством? Может быть, всем вместе или — что кажется мне самым правдоподобным — чем-то совсем иным. Но в конце концов разве нас должны занимать намерения наших родителей, как бы они друг от друга ни отличались? Ты можешь сказать, что от этих намерений зависит наше будущее, и с этим я соглашусь. Не могу предвидеть того, что будет. Так же, как ты. Не могу даже обещать тебе, что буду тебя всегда любить. После того, что случилось, я ничему не удивлюсь. Может, завтра ты станешь зеленой медузой? Это от нас не зависит. Но в том, что от нас зависит, будем вместе. Разве этого мало?
Ценность партнера определялась мощью положительных ощущений. И одновременно – мощью возможных отрицательных ощущений от его отсутствия.
Нет, не царица; женщина и только.
И чувства также помыкают мной,
Как скотницей последней.
Здесь я чувствую себя потерянным, как, вероятно, чувствовал бы себя потерянным где угодно.
Cлайд с цитатой