Ты колеблешься не потому,
Что ты противник зла, а потому, что
Боишься сделать зло своей рукой.
Ты колеблешься не потому,
Что ты противник зла, а потому, что
Боишься сделать зло своей рукой.
Победе грош цена,
Коль не дает нам радости она.
Милей судьбой с убитым поменяться,
Чем страхами, убив его, терзаться.
Сюда, ко мне, злодейские наитья,
В меня вселитесь, бесы, духи тьмы!
Пусть женщина умрет во мне. Пусть буду
Я лютою жестокостью полна.
Сгустите кровь мою и преградите
Путь жалости, чтоб жизни голоса
Не колебали страшного решенья
И твердости его. Сюда, ко мне,
Невидимые гении убийства,
И вместо молока мне желчью грудь
Наполните. Оденься дымом ада,
Глухая ночь, чтоб нож не видел ран,
Которые он нанесет, и небо
Напомнить не могло: «Остановись!»
Или твоя надежда
Была пьяна и вот теперь, проспавшись,
Зеленая и бледная, глядит
На прежний пыл? Твоя любовь, я вижу,
Во всем подобна ей. Иль ты боишься
Таким же быть в своих делах и в мощи,
Как и в желаньях? Ты владеть хотел бы
Тем, в чем ты видишь украшенье жизни,
Живя, как трус, и сам же видя это,
Отдав «хотел бы» под надзор «не смею»,
Как бедный кот в пословице?
Нет, этот сверхъестественный призыв
Ни зол, ни добр. Когда он зол, зачем
Он сразу мне послал залог успеха
И с правды начался: я — тан Кавдора.
Когда он добр, зачем от страшных грез
На голове зашевелился волос,
И сердце ударяется в ребро,
Назло природе? Настоящий страх
Не так страшит, как бред воображения.
Моя мечта, где встал убийства призрак,
Покой души нарушила, все силы
В бездействии, и грезы заслонили
Весь мир вокруг.
Нередко, чтобы ввергнуть нас в беду,
Орудья тьмы предсказывают правду
И честностью прельщают в пустяках,
Чтоб обмануть тем легче в важном деле.