Похоронное бюро — это монумент смерти; иными словами, это монумент ужасу.
…я считаю, что когда женщине уже за семьдесят, ей пора перестать отмечать день рождения.
Похоронное бюро — это монумент смерти; иными словами, это монумент ужасу.
…я считаю, что когда женщине уже за семьдесят, ей пора перестать отмечать день рождения.
Люди много говорят о том, как важно сохранить прошлое, но лично мне более важным кажется сохранить настоящее.
Мёртвые никогда не приходят на свои похороны.
Пусть хвалят посредственные книги посредственных писателей, бог с ними. Полагаю, что эрудитам это вообще свойственно: какой бы плохой книга ни была, довольно того, чтобы не слишком много народа ее прочитало, и эрудиту она уже покажется замечательной, или он скажет, что она ему кажется замечательной.
…длительная совместная жизнь двоих людей, кроме всего прочего, создает некую неощутимую, но могущественную зависимость друг от друга.
Мы стояли у могилы, зная, что его тело, глаза и волосы еще существуют, правда уже изменившись, но всё-таки еще существуют, и что, несмотря на это, он ушел и не вернется больше. Это было непостижимо. Наша кожа была тепла, мозг работал, сердце гнало кровь по жилам, мы были такие же, как прежде, как вчера, у нас было по две руки, мы не ослепли и не онемели, всё было как всегда… Но мы должны были уйти отсюда, а Готтфрид оставался здесь и никогда уже не мог пойти за нами. Это было непостижимо.
…Все мы живем в ожидании чудесных и неожиданных встреч, и когда нам, всем тем, кто не живет сейчас, словно собирается жить вечно, выпадает редкий счастливый случай, упустить его представляется крайним легкомыслием.
— Когда такая женщина, как Луиза, уходит, она уже не возвращается.
— Кто тебе сказал, что я хочу ее возвращения?
— Рано или поздно захочешь.
…в прошлом копаются лишь с тайным намерением изменить его.
Всем слушать внимательно. Детектив Дэвид Саперштейн покоится с миром. Он погиб и с почетом освобождается от исполнения службы.