Земля сохраняет свою стоимость, сколько бы раз ее не бомбили.
…кого интересует искусство, когда говорят пушки?
Земля сохраняет свою стоимость, сколько бы раз ее не бомбили.
Нас унижали, да, но мы не униженные. Униженные — другие, те, кто надругался над нами.
Странно. Иногда умирает сотня людей, и ничего не ощущаешь, а иногда — один, с которым в общем-то не многое тебя связывает, а кажется, будто это тысяча.
Наше воображение не умеет считать. И цифры не действуют на чувство – оно не становится от них сильнее. Оно умеет считать лишь до одного. Но и одного достаточно, если действительно чувствуешь.
Это слово [надежда] бьет наповал, это – жуткое слово. Я избегал его все эти годы, иначе оно разъело бы меня изнутри. И вот оно опять всплыло, и я еще не решаюсь думать о том, что оно означает, но оно – уже здесь, и теперь оно или сломает меня, или станет реальностью.
Никто из нас не знает, что он может забыть и что нет. Все мы должны забыть многое. Иначе мы с таким же успехом можем остаться здесь и умереть.
…Главное – результат сопротивления, а не то, как оно выглядит. Безрассудная храбрость – это самоубийство.