Наталья Петровна Бехтерева

Я верю в Бога и имела случай лично убедиться в возможностях религии. Я никогда не была воинствующим атеистом, но вера эта пришла ко мне после того, как я испытала очень многое из того, что находится за пределами выносливости человека. И тогда то, что оказалось не под силу врачам — вывести меня из тяжелого состояния — было сделано буквально за десять секунд обычным священником. Нет это была не депрессия, это было такое состояние, в котором я видела и слышала больше, чем положено видеть и слышать обычному человеку. Я видела странные вещи, слышала странные звуки, причем это не было галлюцинациями.

Другие цитаты по теме

Остаются четыре фундаментальных возражения против религиозной веры. Во-первых, она представляет в ложном свете происхождение человека и вселенной. Во-вторых, из-за этого исходного заблуждения она умудряется скрещивать верх раболепия с верхом нарциссизма. В-третьих, она одновременно является результатом и причиной опасного подавления сексуальности. И, наконец, в ее основе лежит элементарное стремление выдать желаемое за действительное.

Вера в богов имеет четыре стадии: боги всемогущи, боги сильны и могучи... Третья — богов можно победить, четвертая — разве ЭТО боги?

Любая умственная активность, кроме Иисусовой молитвы, считается в монастыре неприемлемой и даже греховной. Сестра учится доверять не себе и своему опыту, своему видению действительности, чуть было не приведшему ее в ад, а наставнику – Матушке. Считается, что такое недоверие себе во всем и является самым главным в спасении души. Это очень удобно: в таком состоянии человек легко поддается контролю – ему можно внушить все, что угодно, заставить исполнять любые «благословения» и оправдывать любые поступки своего наставника. Такая практика контроля тщательно маскируется духовной идеологией, оправдывается цитатами из Писания или святых отцов, часто вырванными из контекста. Недаром самыми ценными добродетелями в монастыре считаются безоговорочное послушание и преданность наставнику (интересно, что не Богу).

Альберт Эйнштейн сказал: «Наука без религии — калека, а религия без науки слепа». Но есть ли всё ещё в мире науки место вере? Станет ли радуга менее чудесной от того, что мы смогли раскрыть тайну её появления? Наука лишь метод, с помощью которого мы даём названия созданным Богом чудесам, но вера — это вопрос, встающий всякий раз, когда мы разгадываем древнюю загадку. Изящные объяснения, каждый день рождающиеся в Эврике, вот та причина, по которой нужно верить во что-то большее, большее, чем математика, что-то высшее.

Я — космонавт, учёный, доктор наук. Но это не противоречит моей вере в Бога. Я уверен: наука нейтральна по отношению к добру и злу. Ядерная энергия, лазерный луч, космическая техника — всё это можно использовать и в мирных целях, и в военных. Но если человек верит в Бога, если соблюдает заповедь «не убий», он уже не станет изобретать орудие убийства. Наука, развиваясь, должна познавать мир, а религия — воспитывать сердце человека так, чтобы научное развитие не превратилось для людей в смертельную угрозу. Я православный, но считаю, что любая традиционная религия лучше, чем безверие, которое сегодня вливается в душу молодежи. Ну, что это такое: «Бери от жизни всё»? Ведь если моя свобода и удовольствие превыше всего, значит, другие для меня — никто, и я могу ради своей свободы делать всё, что угодно. Но так нельзя жить — это тупик. Гомосексуалисты, например, требуют свободы регистрировать свои браки. Но ведь это же против Бога! Не зря Он сотворил Адама и Еву, а не двух Адамов!

Во всех известных мне случаях верующие физики и астрономы в своих научных работах ни словом не упоминают о Боге… Занимаясь конкретной научной деятельностью, верующий, по сути дела, забывает о Боге…

— Разве ты верующая?

— Скажем так, что я предполагающая. Предполагаю, что может существовать некто, кто заботится о том, что нас ожидает. Это на целый шаг больше, чем просто желать. Но и на целый шаг меньше, чем надеяться.

Человеку дана свобода в опыте богоотрицания, и свобода эта гарантируется кенозисом и incognito Бога. Атеизм есть лишь опыт в жизни человека, диалектический момент богопознания. Но есть два типа атеиста – атеист страдающий и атеист злобный. Я не буду говорить об атеисте легкомысленном. Достоевский изображает страдающих атеистов. Ницше был страдающим атеистом. Но есть атеисты злобные и самодовольные, которые говорят: «Слава Богу, что Бога нет». Страдающий атеизм есть форма религиозного опыта и даже благочестия. Атеизм злобный обыкновенно значит, что человек не выдержал испытания непомерных страданий мира и человека, он хуже первого типа атеизма, но и он означает прежде всего воспитание против ложных, унизительных идей о Боге. Поэтому верующие не должны свысока относиться к атеистам, должны вникать в чужой опыт, в чужие испытания. Тем более что у верующих вера иногда слишком легко им досталась.

Ясно ведь? Никакой замены вере нет; не годятся ни языческое преклонение перед стихией, ни примитивные штучки пантеистов, ни религия «прогресса» с прозрением сияющих утопий и железобетонных муравейников. Все или ничего. Либо земная жизнь пролог к чему-то Великому и Разумному, либо кошмар темной бессмыслицы.

Ей хотелось верить в Бога, но её Бог был негодяем.