Справедливость поначалу неспешная, потом ускоряется.
— Что ж, теперь, когда Возняк выполнил свои обязательства, наши отношения могут перерасти в нечто более цивилизованное.
— Это не отношения, если выбор есть только у одного.
Справедливость поначалу неспешная, потом ускоряется.
— Что ж, теперь, когда Возняк выполнил свои обязательства, наши отношения могут перерасти в нечто более цивилизованное.
— Это не отношения, если выбор есть только у одного.
— Теперь у вас есть независимый свидетель.
— Страх может оказывать слишком сильное влияние на то, что мы видим.
— А свидетель должен оказывать влияние на ход расследования!
Я вижу женщину, которой ты становишься, и я хочу, чтобы ты и дальше делала свой выбор, находила свой путь. И я шла по натянутой веревке, между тем, что считала правильным и тем, что нужно было сделать, даже когда понимала, что это ошибка. Это было свободное падение, то, что меня наконец разбудило, что заставило выбрать иное направление, было понимание того, что я утащу всех за собой, тех кого я люблю и хочу защитить. Людей, которые имеют право сами выбирать свою судьбу и будущее.
— Восемь лет в полиции нравов научили меня, что жизнь меж двух миров дорого обходится. Из-за паранойи начинаешь сомневаться в любом решении. Потом секреты и ложь постепенно разрушают тебя, и ты исчезаешь.
— Восемь лет... я и восьми дней не протяну. Я думала, что я знаю, на чьей я стороне. Теперь я не знаю кому верить. И за это я ненавижу их обоих. Я только знаю, что, когда Кристина узнает кто я на самом деле — я ее потеряю. И мне кажется, что, если я продержусь дольше, найдется выход, при котором дочь не будет меня стыдится.
— Мне показалось, тебе снились кошмары?
— Ты не готов еще о них слушать.
— А ты попробуй.
— Я не готова еще ими делиться.
— А как бы ты поступил, Воз, на моем месте? Ты бы отступил?
— ...
— Они забрали его у меня! Они его убили!
— И я не позволю им сделать то же с тобой.
— Что, не в твоем вкусе? В ФБР тебя не научили замечать скрытые женские сигналы? Она тебе такие знаки внимания посылала, а ты ей даже не улыбнулся.
— Видишь коробку для чаевых — полная, а пончики здесь не очень.
— Не верится, что ты один из тех красавчиков, которые даже не знают, что они красавчики.
— Ты со мной заигрываешь?
— Просто подмечаю, что если ты оглянешься вокруг и вытянешь палку из задницы, то сможешь сорвать куш.
— Пока я не закрою дело — ты единственная женщина в моей жизни.
— Ты смотрела, как твой сын избивает меня и пальцем не пошевелила, чтобы помочь. С чего я должна хорошо к тебе относиться?
— Чтобы защитить ребенка, мать пойдет на ужасное. Сейчас ты это понимаешь.
— Ты не защищала его, Лорена. Ты ему позволяла.