В Париже не модно быть милосердными.
Все лживо.
В Париже не модно быть милосердными.
Вера пустила в нем корни, он сам обратился в веру. Не разящее копье Господне, но саван удушающий.
— Не пожалеешь потом?
— Нет, Реми.
— И свободы по-прежнему хочешь?
— Потому и пришла, что поняла: ты моя свобода.
Вкус греха столь привычен для меня, что я хорошо различаю оттенки и умею наслаждаться ими.
Мишель — ее большая нечистая тайна, грех и наказание, а так сладко сознаться в грехе тому, кто свят.
Что нам сейчас до тех, кто осудит! Пусть их терзает зависть или равнодушие, праведный гнев или сожаление, нас не коснется ничто.
Люди красивы изнутри. Душою. Если у человека душа мелочная, или пустая, или вовсе нет ее — о какой красоте может идти речь? Пусть совершенны брови, губы изогнуты луком Амура, волосы роскошно струятся из-под шляпы — уродство души ничем не скроешь.