Томас Манн. Паяц

​​Дело заключается в том, что все слишком усердно заняты собой, чтобы составить серьёзное мнение о других; люди с пассивной готовностью принимают ту степень уважения, которую ты уверенно выказываешь самому себе. Будь каким хочешь, живи как хочешь, но демонстрируй дерзкую победительность, никаких стыдливых сомнений, и ни у кого не достанет нравственной твёрдости презирать тебя.

Другие цитаты по теме

Признаюсь, не всегда попадается в руки книга, способная наполнить целый ряд часов; впрочем, бывает, ты безо всякого успеха пытаешься фантазировать на пианино, сидишь у окна, куришь, и тебя неотвратимо окутывает чувство отвращения к миру и самому себе; снова тобой овладевает боязнь, злосчастная боязнь, и ты вскакиваешь, выходишь на улицу, чтобы весело, как заправский счастливец, пожимая плечами, поглазеть там на служащих и рабочих, духовно и материально слишком бедных для праздности и наслаждения.

Ведь внутренние переживания человека тем сильнее, тем острее, чем уединённее, спокойнее, бесстрастнее он живёт внешне — разве не так?

Ибо равнодушие, я это знаю, было бы своего рода счастьем...

Девушек нужно учить большому уважению к себе, к своей женской гордости. Девушку надо учить, чтобы она даже приятных молодых людей встречала с некоторым перцем...

Это поколение утратило истинное значение романтики. Столько песен, в которых нет уважения к женщинам. Нельзя относиться к женщине, которую любишь, как к куску мяса. К своей любимой нужно относиться, как к принцессе. Петь ей те песни о любви, в которых есть настоящий смысл. Возможно, я старомоден, но уважение к женщине, которую ты любишь, должно быть приоритетом.

Ничто не пресыщает благородный и сильный дух больше и окончательнее, чем пряная и горькая прелесть познания.

Вам может нравиться или не нравиться мой образ жизни, но мне это совершенно все равно: вы должны уважать меня, если хотите меня знать.

— Ты хотел принести в Эгельсбург мир.

— По меньшей мере, я стараюсь избегать битв.

— А я, по-твоему, к ним стремлюсь?

— Может, и нет, но так и будет. Олдермены не отступят. И вы закончите бойню, которую начали даны.

— Боюсь, что ты прав, кровопролитие очень возможно, пострадают невинные.

— Но решаете за нас вы.

— Скажем, я оставлю здесь своего человека, чтобы тот постарался добиться мира, того, кто может быть неугоден олдерменам, но любовь народа заставит их смириться. Назовем его, например, лордом-защитником. Он будет править здесь несколько лет, пока угроза не минует. Что скажешь, если это будешь ты?

— Я? Я не хочу здесь править.

— Очевидно, что ты пользуешься уважением у местных жителей, тебя слушаются, так почему бы нам не воспользоваться этим?

— Я не воспользуюсь их уважением.

— Даже, ради мира? Согласишься, сможешь вернуть былую Мерсию, ту которую усердно уничтожал Этельред.

— А если откажусь?

— Как сам сказал — будет бойня, но это уже будет твое решение.

— В мои времена была такая вещь, как уважение.

— Ну, нам действительно надо про это слушать, или это типа как личный совет?

Когда пропало уважение, в словах упрёк и унижение.