Ничто не пресыщает благородный и сильный дух больше и окончательнее, чем пряная и горькая прелесть познания.
Эрот любит праздность, для неё только и создан.
Ничто не пресыщает благородный и сильный дух больше и окончательнее, чем пряная и горькая прелесть познания.
Счастье писателя — мысль, вся переходящая в чувство, чувство, целиком переходящее в мысль.
Для того чтобы значительное произведение тотчас же оказывало свое воздействие вглубь и вширь, должно существовать тайное сродство, более того, сходство между личной судьбой автора и судьбой его поколения.
Людям неведомо, почему они венчают славой произведение искусства. Отнюдь не будучи знатоками, они воображают, что открыли в нем сотни достоинств, лишь бы подвести основу под жгучую свою заинтересованность; но истинная причина их восторга это нечто невесомое: симпатия.
Только красота достойна любви и в то же время зрима; она единственная форма духовного, которую мы можем воспринять через чувства и благодаря чувству — стерпеть.
Так предам же я сердце тому, чтобы мудрость познать,
но познать и безумье и глупость, -
я узнал, что и это — пустое томленье,
ибо от многой мудрости много скорби,
и умножающий знанье умножает печаль.
(И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это — томление духа. Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.)
Искусство и там, где речь идет об отдельном художнике, означает повышенную жизнь. Оно счастливит глубже, пожирает быстрее. На лице того, кто ему служит, оно оставляет следы воображаемых или духовных авантюр; даже при внешне монастырской жизни оно порождает такую избалованность, переутонченность, усталость, нервозное любопытство, какие едва ли гложет породить жизнь, самая бурная, полная страстей и наслаждений.
Бывают браки, возникновение которых не может себе представить даже самая художественная изощренная фантазия. Их следует принимать, как принимаешь в театре причудливые сочетания противоположностей, старости и тупости с красотой и жизнерадостностью, которые служат предпосылкой для математически точно рассчитанного фарса.