Границы моего языка означают границы моего мира.
Мы понимали ее дословно и хихикали в спину, потому что родной язык — злая штука. На родном понимают сразу, а значит — не понимают главного. Если понимаешь сразу, значит, это — не главное, но оно будет застить тебе глаза, и тогда, может случиться, ты уже никогда не поймешь...
В идеальном языке, убежден я, звучание любого слова настолько точно соответствует смыслу, что его даже учить не надо, услышал – и сразу понял, о чем речь.
Словарный запас большинства из нас сводился к набору, которого хватит для покупки ночи в караван-сарае, но не достаточно для беседы о чем-то кроме еды и денег.
С точки зрения Красноборода, мы знали в ишерийском ровно столько, сколько и нужно.
С точки зрения Одноглазого, мы не знали ничего.
Наш язык – это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело: мы можем определить степень интеллигентности человека, степень его психологической уравновешенности, степень его возможной «закомплексованности».
Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь предков не делают человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека — вот где надо искать принадлежности его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа — мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски.
Вся человеческая история — это расширение границ, но что, если мы захватим больше, чем можем удержать.
Cлайд с цитатой