Границы моего языка означают границы моего мира.
Часто нежная мысль передается без слов. Язык порой приносит нам горькое разочарование.
Границы моего языка означают границы моего мира.
Часто нежная мысль передается без слов. Язык порой приносит нам горькое разочарование.
Всем нам известно различие между местоимениями «он» или «она» — и «ты», прямым обращением, — все мы испытываем при личном сообщении друг с другом влияние чего-то, помимо обычной учтивости, чего-то, опережающего ее. У нас язык не повернется намекнуть человеку в лицо о неприятном, хотя мы час тому назад, быть может, свободно о том распространялись за его спиною. Мы чувствуем себя по-другому.
Мы все одноязыки, что не ново,
Но по два уха каждому дано
Лишь для того, чтоб, выслушав два слова,
В ответ произносили мы одно.
От вспыхнувшего вдруг тернового куста
До черного креста на дудке крысолова
Наследственный недуг тиранов — немота,
Смердящие уста, обглоданное слово.
И вся его родня, и все его друзья -
Фальшивые князья, тузы бубонной масти -
Бубнят и воют то, что вымолвить нельзя.
И в этом — божья месть всей их унылой власти.
От каждой их строки — огнем горит щека,
От каждой фразы — жжет неизлечимо рана.
Но в том и состоит значенье языка,
Чтоб видеть дурака и различать тирана.