Всякая любовь страшна. Всякая любовь трагедия.
Кто беден, если его любят? Никто, ни один человек. Я ненавижу
свое богатство. Оно гнетет меня. Пусть он разделит этот гнет со мной.
Всякая любовь страшна. Всякая любовь трагедия.
Кто беден, если его любят? Никто, ни один человек. Я ненавижу
свое богатство. Оно гнетет меня. Пусть он разделит этот гнет со мной.
Материнская любовь очень трогательна, разумеется, но она часто бывает крайне эгоистична.
Когда человек влюблён, он сначала обманывает себя.
А кончает тем, что обманывает других. Это-то и называется на свете любовью.
Тебя и меня постигла в жизни страшная трагедия, хотя твоя трагедия была непохожа на мою. Хочешь знать, в чем она заключалась? Вот в чем: Ненависть в тебе всегда была сильнее Любви.
Двадцать лет любви делают из женщины развалину. Зато двадцать лет брака превращают ее в нечто подобное общественному зданию.
— ... Женщины относятся к нам, мужчинам, так же, как человечество — к своим богам: они нам поклоняются — и надоедают, постоянно требуя чего-то.
— По-моему, они требуют лишь то, что первые дарят нам, — сказал Дориан тихо и серьезно. — Они пробуждают в нас любовь и вправе ждать ее от нас.
... Страдание — самое чуткое из всего, что есть на свете. Что бы ни тронулось в целом мире мысли или движения — на всё Страдание откликается созвучной и тягостной, хотя и тончайшей, вибрацией. По сравнению с этой дрожью трепетный листок расплющенного золота, фиксирующий направление сил, невидимых глазу, колеблется слишком грубо. Это рана, которая кровоточит от прикосновения любой руки, кроме руки Любви, но и касанье Любви тоже заставляет её обливаться кровью, только не от боли.
Поцелуй — нечто большее, чем первый чувственный контакт двух тел; это выход двух влюбленных душ.
Только любовь может объяснить тот неимоверный переизбыток страдания, которым наполнен весь мир.