И только не смейте обо мне здесь скорбеть.
Ведь я не боюсь смерти,
Потому что я и есть смерть.
И только не смейте обо мне здесь скорбеть.
Ведь я не боюсь смерти,
Потому что я и есть смерть.
— Остановись, Колдун! Чтобы подумали о тебе твои родители?-сказала Элен
— Они уже давно умерли мертвые живут в прошлом а я строю будущие-ответил ей Колдун
— Ошибаешься, никто не мёртв все живы пока их помнят-сказала Элен
Мы все уже переживали смерть однажды. В тот самый день, когда мы рождались. Привычная для нас вселенная разрушилась, а впереди был яркий свет – и леденящий душу ужас. Говорят, родовая травма так сильна, что мы всю жизнь несем на себе ее отпечаток. Это было самое ужасное, что мы все пережили. А потом оказалось, что это было только начало жизни. Так стоит ли бояться смерти? Когда я сдохну, кто знает — может быть, не будет ничего. Наступит пустота. Но если сознание останется жить, я закрою глаза и полечу туда, где свет. А весь этот рукотворный ад, который мы якобы любим, но на который жалуемся каждый божий день, всю свою жизнь, с утра до вечера — пусть катится к чертям собачьим.
Это не беда.
А что беда?
Новостей не будет. Никогда.
И плохих не будет?
И плохих.
Никогда не будет. Никаких.
Я не боюсь смерти. Серьезно. Совсем. Я ведь очень много думал об этом… Это как младенцы боятся ступить на зеленую траву, не понимая, что она из себя представляет. А где есть страх, там мы сразу создаем мифологию. И это всегда мифология ужаса. Но ведь никто не вернулся оттуда, чтобы унять этот священный ужас перед неизвестным – или наоборот, чтобы убедить, что бояться реально стоит. Так почему мы, приземленные сгорбленные к земле насекомые, так уверены, что после смерти нас ждет что-то ужасное?
Сорванный росток не увянет, а лишь пересаженный в более благодатную почву дивно расцветет под более ярким солнцем. И хотя мне не будет дано лелеять и развивать ум и душу моего ребёнка, зато он сразу избавится от всех земных страданий и грехов. Рассудок твердит мне, что это еще не величайшее из всех несчастий, но сердце не хочет смириться с таким исходом.
От европейских патогенов погибло гораздо больше коренных американцев и представителей других неевропейских народов, чем от европейского огнестрельного и холодного оружия.
— Ненавижу смерть!
— Почему?
— А потому, что в наше время человек может всё пережить, кроме неё.