Не прельщайте, не маните,
Пылкой юности мечты.
Удалитесь, улетите
От бездомной сироты!
Что ж вы, злые, что вы вьетесь
Над усталой головой?
Что вы с ветром не несетесь
В край неведомый, чужой?
Не прельщайте, не маните,
Пылкой юности мечты.
Удалитесь, улетите
От бездомной сироты!
Что ж вы, злые, что вы вьетесь
Над усталой головой?
Что вы с ветром не несетесь
В край неведомый, чужой?
О чем, ровесник молодой,
Горюешь и вздыхаешь?
Страшна ли жизни темна даль
И с юностью прощанье?
Или нежданная беда
Явилась и сразила?
Житейская ль тебя нужда
Так рано посетила?...
Когда-то давно мы о жизни мечтали светло и возвышенно,
слова, словно юные девушки, к нам забегали в дома,
манили, белея собой, под кружевами и вышивками,
нам руки протягивали, кружились, скользя по губам,
смотрели в глаза, убеждали, дороги нашептывали,
давали дотронуться взглядом до незнакомых надежд,
а мы — отставали от них, становились судьбы своей собственниками
и взрослели, и землю утаптывали с необратимой неспешностью
малых удач, поражений, сезонных печалей.
Мы беспечны с тобою.
Мы молоды.
Оттого-то, наверно, порой
жизнь
нас хлещет немыслимым холодом,
обдает небывалой жарой.
Мужчины, зачеты, трудности,
Балконы в цветном белье —
Я буду судить о юности,
Как опытный сомелье.
Обязанность юных — приглядывать за пожилыми до самой смерти, обязанность пожилых — присматривать за молодыми, пока они живут.
Молодость – самый лакомый период жизни, и чем дольше человек его продлит – тем больше прелестей жизни познает.
Старшие умнее нас, — продолжала она, всё больше возбуждаясь и бледнея. — Вероятно, бури, которые они прошли, как-то особенно развили их мозг. ... только наш народ так привык к постоянному беспокойству, что, как высшего блага, желает на ночь друг другу «спокойной» ночи. А при разлуке говорит «прощай», то есть прости мне всё, что я сделал тебе худого. А при встрече говорит «здравствуй», то есть желает здоровья... Я никак не могу найти в своей голове таких мыслей. Наше поколение долго было молодым и вдруг сразу начало стареть, дряхлеть...