... пока дети могут оставаться детьми, пусть остаются. Взрослыми они успеют стать всегда.
Мальчики — тяжкое испытание для человеческого терпения, но иметь дело в девочками, видит Бог, несравненно мучительнее.
... пока дети могут оставаться детьми, пусть остаются. Взрослыми они успеют стать всегда.
Мальчики — тяжкое испытание для человеческого терпения, но иметь дело в девочками, видит Бог, несравненно мучительнее.
Возможно, иногда мы и способны рассуждать как взрослые, но, как правило, выдумываем и представляем все себе как дети.
Дети не такие, как мы. Они сами по себе — непостижимые, недоступные. Они живут не в нашем мире, но в том, что мы утратили и никогда не обретем снова. Мы не помним детство — мы представляем его. Мы разыскиваем его под слоями мохнатой пыли, нашариваем истлевшие лохмотья того, что, как нам кажется, было нашим детством. И в то же время обитатели этого мира живут среди нас, словно аборигены, словно минойцы, люди ниоткуда, в своем собственном измерении.
... дело в том, что пока ты маленькая, ты можешь видеть то, что невидимо для тебя большой.
Только дети любят всё новое, для них новизна удовольствие. Взрослые нового не терпят, если только им заранее не внушат, что им захочется это новое купить.
Взрослые смеются над детьми, которые в своё оправдание ноют : «Он первый начал». Но взрослые конфликты начинаются точно так же.