Джон Фаулз. Волхв

Другие цитаты по теме

... душа человека имеет больше прав называться вселенной, чем собственно мироздание...

Любить – это не только то, о чём я тебе тогда написала. Не только идти по улице и не оборачиваться. Любить – это когда делаешь вид, что отправляешься на службу, а сама несешься на вокзал. Чтобы преподнести тебе сюрприз, поцеловать, что угодно, – напоследок; и тут я увидела, как ты покупаешь журналы в дорогу. Меня бы в то утро ничто не смогло рассмешить. А ты смеялся. Как ни в чем не бывало болтал с киоскером и смеялся. Вот когда я поняла, что значит любить: видеть, как тот, без кого ты жить не можешь, с прибаутками от тебя уматывает.

Глядя в небо, она вспомнила, что прижата ужасной силой под названием «гравитация» к парящему в огромном Ничто каменному шару, к громадине, несущейся из ниоткуда в никуда посреди холодной Вселенной, которую никто не в силах понять.

Вы больны. Вы существуете за счет смерти. А не жизни.

Варенья, лакомых перемен, не получишь, пока не объешься хлебом, черствыми корками ожидания.

Я не молился за упокой, ибо молитвы тщетны; я не оплакивал ни ее, ни себя, — ибо дважды оплакивают одно и то же лишь кстраверты; но, окутанный ночным безмолвием, неимоверно враждебным и человеку, и верности его, и любви, просто помнил о ней, помнил, помнил о ней.

Никогда луна так тихо с неба не смотрела!

Сумерек плывущих лира тишиной запела,

В ветви тёмные вплетая синих теней сонмы...

Нежным и таким спокойным неба я не помню!

Так и мне, озёрной птицей, в песне изнемочь бы,

Лишь успеть сказать, как в душу заглянула ночь мне,

И что крылья в беспредельность сотканы мне снами,

А мечты на хрупких мачтах вздулись парусами;

Рассказать, как близость смерти вдруг преображает

Песню, что слагает лебедь, с песней умирая,

И как ясно мне, что душам в океане этом

Смерть – лишь новая дорога розового цвета;

И что сказкой обернётся дерзкий мир поэта

И что не было вовеки ночи тише этой,

Что с великими мужами здесь лежать мне вместе,

Что я – царь и что поэт я, умираю в песне,

Чтобы сердце моё в лире вас веками грело...

Никогда луна так тихо с неба не смотрела!

Потоки слов дрожали на моём языке, в моём сердце; и умирали невысказанными.

И мы занялись любовью; не сексом, а любовью; хотя секс был бы гораздо благоразумнее.

О, пусть я умру

Под сенью вишневых цветов!

Покину наш мир

Весенней порой кисараги

При свете полной луны.