— Не переживай за меня.
— Ты создана для того, чтобы за тебя переживать, девочка.
Почувствовался аромат ветра... Бабочка поцеловала меня в шею, превратив ее в синеву.
Грудь превратилась в парусник. Я свое сердце первом встречном лету отдала...
И выпив до дна росу, немного поплакала. Люби за меня тоже. Не заставляй жизнь ждать.
Если ты согласна на такое, то проживай.
... Случайно на улице, шла мимо. Девушка лет восемнадцати в мешковатом чёрном пальто, длинные русые волосы, кое-как подстриженная чёлка. Что-то нелепое в фигуре. И в манерах. Что-то категорически не совпадающее с реальностью, порывистое и ужасно трогательное.
Она не видела меня, увлечённая своей книжкой или своими мечтами. Она смотрела куда-то серо-голубыми северными глазами, а я замерла в узнавании… Я так хорошо знала этот зачарованный рассеянный взгляд, эти обкусанные ногти, эти бедные разбитые туфли. Я всем нутром ощущала, как она талантлива и как несчастна. И я знала, что ещё долго-долго придётся ей быть талантливой – неизвестно, в чём, – и несчастной, а это уж слишком ясно, отчего.
Это женский мутант.
Это результат жестокого эксперимента по внедрению духа в природу.
Это женщина, которой досталась искорка творческого разума.
Это я.
Я знаю множество случаев, когда самые прелестные, неземные девушки выказывали полное отсутствие щепетильности, хотя, конечно, джентльмены ни за что не согласятся в это поверить.
— Ты призрак подружек сегодняшних? Это нелепо.
— Ну кому ты говоришь? Как ни печально, я единственная постоянная девушка у тебя в жизни. И вот я тут, работаю в выходные, как всегда.
— Но мы ведь... в смысле... Ты лесбиянка, верно?
— Что?
— Что, нет?
— Ну, это было всего раз в колледже... у меня не было выбора.
— Ладно, Мел, ты прости, если бы я знал, я бы давно соблазнил тебя.
Тебя готовили не к замужеству — тебя готовили прежде всего к труду. Вот теперь тебе попался первый крепкий орешек, и такой, который стоило бы расколоть. Что ж, попробуй — выйдет не выйдет, в убытке ты не останешься. Приобретешь опыт, быть может, ценой страдания, своего или чужого, но сломить тебя это не сломит. Ты хоть и девушка, но стоишь в жизни на собственных ногах, и в этом смысле все равно что мужчина.
Какой бы красивой и стройной девушка не была, она, скорее всего, будет переживать и ей что-то не будет в себе нравиться. Вы не встретите ни одной девушки, которая стояла бы перед зеркалом и такая: «Вау! Я классная, я прям огонь!». Ну ладно, такие есть, но они весят больше ста килограмм и надевают лосины в жару.
— Придвинься, ты вкусно пахнешь. А ведь ты не прижалась бы ко мне грудью, не будь я в инвалидном кресле.
— Вот как, да? Ты бы даже не взглянул на эту грудь, если бы не инвалидное кресло. А я бы могла оказаться тут только в качестве официантки, то бишь невидимки. Я права?
— Да, но у меня оправдание — я был говнюком.
Я забыл тот момент, когда моя жена начала меня контролировать, потому что я теперь не могу себе позволить каких-то обычных мужских радостей. Я не могу засмотреться на девушек, отпустить какую-то сальную шуточку. И я не могу смотреть не только на живых девушек, но и на нарисованных. Я не могу просто полистать «Плейбой» или «Пентхаус», потому что тут же придёт жена со словами: «Так, ты чего на них уставился? Тебе что, меня мало?» Но я нашёл выход — каталоги одежды «Отто» с 34 по 64 страницу, раздел женского нижнего белья. Вот мой персональный «Плейбой».
Cлайд с цитатой