Джастин

– Я люблю тебя. Как ты можешь в это не верить?

– Я не хочу в это верить.

– Почему?

– Потому что, если я в это поверю, – она запнулась, всё её тело трепетало на тёплом ветру, – и позволю и себе любить тебя... нам когда-нибудь придется испытать боль, а я этого не хочу.

– Я не причиню тебе боли. Никогда. Клянусь тебе. — Она вздохнула и прильнула головой к его обнажённой груди, а он обнял её.

– Этого никто не может обещать.

— Я не верю. — Джастин изучал ее глаза, но не находил в них желаемых ответов.

— Чему не веришь?

— Что ты счастлива.

— Я счастлива. Большую часть времени. Никто не может быть счастливым всегда, даже если он безумно влюблен.

— Нельзя быть всегда быть счастливой, если ты одинока, Дафф. Это ненормально. Теряешь контракт с жизнью.

— Я не верю. — Джастин изучал ее глаза, но не находил в них желаемых ответов.

— Чему не веришь?

— Что ты счастлива.

— Я счастлива. Большую часть времени. Никто не может быть счастливым всегда, даже если он безумно влюблен.

— Нельзя быть всегда быть счастливой, если ты одинока, Дафф. Это ненормально. Теряешь контракт с жизнью.

Говорят, философию создал пьяный мужчина, потерявший всё своё состояние. Но я скажу, что философию создали люди, придумавшие алкоголь. Вот это-то и есть истинные философы.

— Она пишет, будто шьёт лоскутное одеяло.

— Звучит замечательно. Все ведьмы мечтают о лоскутном одеяле.

— Я люблю тебя. Как ты можешь в это не верить?

— Я не хочу в это верить.

— Почему?

— Потому что, если я в это поверю, — она запнулась, все ее тело трепетало на теплом ветру, — и позволю я себе любить тебя... нам когда-нибудь придется испытать боль, а я этого не хочу.

— Ты цел, друг?

— Да, только ножом зацепило. Тридцать пять раз.

Знаешь, наверное в жизни есть этап, когда лучше быть одному.