Он своей любовью и человечностью добился того, чего никогда не добилась бы моя ненависть.
— Отстань от меня! Не хочу тебя видеть! Я ухожу от тебя.
— Зачем тебе уходить. Дом твой. Я уйду. Ты останься.
— Так уйди сейчас!
— Когда мне вернуться?
Он своей любовью и человечностью добился того, чего никогда не добилась бы моя ненависть.
— Отстань от меня! Не хочу тебя видеть! Я ухожу от тебя.
— Зачем тебе уходить. Дом твой. Я уйду. Ты останься.
— Так уйди сейчас!
— Когда мне вернуться?
— Одна минута! Я высчитывал это шесть дней! Закрой глаза. Закрой.
— Открывай!
— Скажи, это ты уже видела?
— Нет. Женись на мне. Женись, а?
— ... Если меня заставят разлюбить тебя — вот будет настоящее предательство.
Она задумалась.
— Этого они не могут, — сказала она наконец. — Этого как раз и не могут. Сказать что угодно — что угодно — они тебя заставят, но поверить в это не заставят. Они не могут в тебя влезть.
— Да, — ответил он уже не так безнадёжно, — да, это верно. Влезть в тебя они не могут. Если ты чувствуешь, что оставаться человеком стоит — пусть это ничего не даёт, — ты всё равно их победил.
Я могу миллионы раз на тысячах страниц написать «Я тебя люблю», но никогда не смогу сказать этого, наверное, поэтому ты злишься на меня..
Ни один врач не смог сказать матери, почему я был таким каким был, она и не хотела знать этого. Не знаю как, но она ухитрялась понимать меня. Совсем как ты.
Миссис Брэннан считает, что он адаптирован лучше многих других аутистов. Он умеет выражать любовь. Это результат усилий матери.
Я обязан матери не только прямо унаследованными чертами характера, но основополагающими качествами своей человеческой и творческой личности, вложенными в меня в раннем детстве и укрепленными всем последующим воспитанием. Эти качества: уметь ощущать драгоценность каждой минуты жизни, любовь к людям, животным и растениям.
— Не могу. Я слишком многое должен искупить.
— Так будет легче для Кэролайн. Задумывался ли ты, что твои попытки искупления будут значить для неё? Пятьдесят лет следовать за тобой, помогать тебе, стремится к цели, которой тебе не достигнуть, пока ты не станешь стариком. Обузой. Ты всё равно попадёшь в Ад, Стефан. Зачем вести туда её? Если ты правда любишь Кэролайн, ты избавишь её от страданий и вернёшь ей жизнь, которой она и должна была жить. Без смертной жизни. Без тебя. Будешь цепляться за это хрупкое существование?
— Видимо я упрямый. Я хочу жить.
— Это так по-человечески.
Если бы мы могли знать, сколько людей нас ценят и любят, мы бы и сами проявляли больше любви к другим, становясь более человечными.