Если твои идеи гуманны — значит, ты здоров.
Каго не знал, что идеи могут изничтожать землян не хуже любой чумы или холеры. Иммунитета к безумным идеям у землян не было.
Если твои идеи гуманны — значит, ты здоров.
Каго не знал, что идеи могут изничтожать землян не хуже любой чумы или холеры. Иммунитета к безумным идеям у землян не было.
— Значит, вам не нужна истина? — спросила Беатриса.
— А вы знаете, что такое истина? — сказал Карабекьян. — Это всякая дурь, в которую верит ваш сосед. Если я хочу с ним подружиться, я его спрашиваю, во что он верит. Он мне рассказывает, а я приговариваю: «Верно, верно, совершенная истина!»
Никакого порядка в окружающем нас мире нет, мы главным образом должны приспосабливаться к окружающему нас хаосу. Приспособиться к хаосу ужасающе трудно, но вполне возможно. Я — живое тому доказательство. Да, это вполне возможно.
Наше сознание — это именно то живое, а быть может, и священное, что есть в каждом из нас. Всё остальное в нас — мёртвая механика.
Знаю, что жить опасно и что жизнь тебя здорово может прижать. Но это еще не значит, что она вещь серьезная.
Родители ваши были ссорящимися машинами или постоянно ноющими машинами, — говорилось дальше в книге. — Ваша матушка была запрограммирована вечно ругательски ругать вашего отца за то, что он — плохая зарабатывающая машина. А ваш отец был запрограммирован ругать её за то, что она — плохая хозяйственная машина. И ещё они были запрограммированы ругать друг друга за то, что они оба — плохие любящие машины.
Кроме того, ваш отец был так запрограммирован, что, громко топая, выходил из дому и грохал дверью. От этого мать автоматически превращалась в рыдающую машину. А отец отправлялся в кабак, где напивался с другими пьющими машинами. Потом эти пьющие машины шли в публичный дом и брали напрокат развлекательные машины. А потом отец тащился домой и там превращался в кающуюся машину. А мать становилась машиной всепрощающей.
Говорят, что прогресса нет. Должен сознаться: тот факт, что сейчас на земле из всех животных остались только люди, кажется мне несколько сомнительной победой.
У многих стран ни шиша не было. А во многих и жить было невозможно. Там было слишком мало места и слишком много народу. Жители распродали все, что можно было продать, жрать им было нечего, и все равно люди там беспрестанно спаривались. Спаривание – это способ делать детей.