Молчание может быть мистическим, и тому, кто осмелится уйти в него без оглядки, оно способно показать сверкающие вершины и черные пугающие глубины сознания.
Ожидание не тяготило Криса, терпение было одной из его сильных сторон.
Молчание может быть мистическим, и тому, кто осмелится уйти в него без оглядки, оно способно показать сверкающие вершины и черные пугающие глубины сознания.
Сюда не много дотянуться общество со своими правилами, здесь он был королем своих собственных джунглей, один посреди незнакомого леса — мечта и кошмар одновременно.
И мне предстоял долгий период мира... Хотя нет, не мира. Мир — слишком патетичное слово. Скажем лучше — долгий период спокойствия.
Он раздел мир до самого важного и оставил себе только это, а имена собственные к самому важному не относятся.
Ему всегда было хорошо одному. Общение с другими людьми часто огорчало и утомляло его. Каждая встреча была болезненным столкновением.
Большое всего он мечтал о тишине: «Я унёс бы ее, сколько смог, ел бы ее ложками, смаковал по чуть-чуть, наслаждался вкусом. Я бы ее праздновал».