Марк Твен

Другие цитаты по теме

Большинство писателей считают правду наиболее ценным своим достоянием — вот почему они так экономно ею пользуются.

Я огорчён услышать своё имя упомянутым среди великих авторов, так как те имеют неприятное обыкновение отдавать концы.

«Классика» — это книга, которую восхваляют — и не читают.

... их охотнее предполагают такими, какими они должны быть, требуют от каждого той же погони за своим «я» и «стремятся создать из всех одинаково равноправных, одинаково достойных уважения и одинаково нравственных или разумных людей».

Да, если бы люди были такими, какими они должны быть, могут быть, если бы все люди были разумны, все любили бы друг друга, как братья, тогда настало бы райское житье. Предположим, что это наступило, — что люди таковы, каковы они должны быть, могут быть! А чем они могут быть? Тоже не большим, чем они могут, то есть чем они в состоянии, имеют силу быть. И таковы они в действительности, ибо то, что они собою не представляют, тем они не в состоянии быть: быть в состоянии — это значит быть действительно. Если мы в состоянии чем-нибудь быть, то потому, что мы таковы в действительности. Может ли видеть ослепший от катаракты? О да, если ему удачно снимут катаракту. Но до того он не может видеть, ибо он не видит. Возможность и действительность всегда совпадают. Нельзя сделать того, чего не делают, так же точно, как и не делают того, чего не могут делать.

Каждый подросток — писатель. Проблема в том, как остаться писателем, став взрослым.

Право на глупость — одна из гарантий свободного развития личности.

Одно и то же слово звучит по-разному у разных писателей. У одного за словом волочатся внутренности. Другой вынимает его из кармана пальто.

— Если бы я захотел, я бы написал за год десяток книг. И это были бы лучшие книги года.

— Нет, не написал бы.

— Точно, не написал бы. Но мог. Потому что я писатель.

Совет старого мормона: Друг мой, примите совет старика, не обременяйте себя большой семьей. Только в маленькой семье, в тесном домашнем кругу вы найдете уют и тот душевный покой, который есть лучшее и наивысшее благо из всех уготованных нам в этом мире. Поверьте мне, десять — от силы двенадцать — жен предостаточно для вас, не переступайте этой границы.

Учитывайте опыт орнитологов! Чтобы писатели могли расправить крылья, им необходима свобода пера.