К тому же он пах лучше всех машин на свете: смесью запахов дермантина... и человеческого пота, которым лоснилось водителькое сиденье. Для Бёрна Холма это был не просто пот, но благородный глянец, квинтэссенция всех предыдущих владельцев: их души, кармы, всего, что они проглотили на своем веку, и вообще — того, как они жили в целом.
Когда роман заканчивается, все его перепетии начинают казаться сном.