Вина, как сказано в законе, сама притягивает к себе правосудие.
Пусть я и опоздал, но ведь я уже тут.
Вина, как сказано в законе, сама притягивает к себе правосудие.
Ибо источник человеческих законов — источник смутный. Прозрачная струя нравственной правды едва видна в нём под наносом других, чисто исторических элементов, выражающих только фактическое соотношение сил и интересов в тот или другой момент. Поэтому справедливость, как добродетель, далеко не всегда совпадает с легальностью, или правдою юридическою, а иногда находится с нею в прямом противоречии, как сознано самими юристами: summus jus — summa in juria.
Но правосудие, как Смерть,
Идет своим путем,
Для всех времен людской закон
С пощадой незнаком:
Всех — слабых, сильных — топчет он
Тяжелым сапогом.
Странный, фатальный символ! Мы представляем себе правосудие богиней с повязкой на глазах; в одной руке – карающий меч, в другой – весы, на которых взвешиваются доводы защиты и обвинения. Но это не облик правосудия. Это облик закона, вернее человека, который карает или милует по своему усмотрению. Правосудие держало бы в одной руке шпагу, а в другой – корону, чтобы одной рукой поражать злодеев, а другой – увенчивать праведников.
— К вашим услугам.
— Чего тебе надо? — спросил адвокат. — Опять пришёл некстати.
— Но меня как будто звали? — спросил Блок не столько у адвоката, сколько у себя самого, и, вытянув руки, словно для защиты, уже приготовился бежать.
— Да, звали, — сказал адвокат. — И всё равно ты пришёл некстати. — И, помолчав, добавил: — Ты всегда приходишь некстати.