— Я знаю, кто ты такой.
— Ты всегда знала. Глубоко в душе. Признайся.
— Я знаю, кто ты такой.
— Ты всегда знала. Глубоко в душе. Признайся.
— В самое первое утро, после обращения в вампира, солнце обожгло мне кожу. Не знаю как, но я понял, что никогда уже не буду прежним.
— Что вы сделали?
— Разорвал глотку тому священнику.
— Значит, утро удалось, судя по всему.
— Бывало и хуже.
— Она охотница на вампиров.
— Ренфилд, я не только смогу избежать ее подозрений, но и получу то, что она не давала еще ни одному мужчине.
— Ее любовь.
— Нет, нечто более ценное — ее доверие.
— Ваши инъекции изменили меня. Я чувствую себя возрожденным. Человеком. Вновь.
— Вы обманываете себя, от вашего голода нет лекарства. Вы всегда будете служить ему.
— Я никому не буду служить.
— Я рисковал своей жизнью, защищая вас.
— Да, рисковали. И, хоть убейте, не понимаю зачем. Ваше сердце принадлежит другой.
— Когда вы узнали?
— Когда вы с ней танцевали. На приеме, в честь помолвки.
— Было так очевидно?
— Даже слишком. Для меня.
Иногда приходится пожертвовать конем, чтобы захватить ферзя.
Когда я был подростком, мой отец рассказывал мне о мрачном Средневековье, о времени, когда культуре и учению мешали варварские ритуалы и войны. С годами я понял, что Средневековье так и не закончилось, а страх, ненависть и жестокость, которые мешали жить нашим предкам, все еще рядом.
— Уверен, вы можете быть весьма убедительной.
— И упрямой. Один из моих недостатков. А у вас?
— Долгая память.
— Я ушла. Ненавижу больницы.
— В таком случае, вам будет непросто работать врачом.
Богемное бодрствование — это куцая замена счастью.
Добро пожаловать в мой дом! Входите смело, идите без страха и оставьте нам здесь что-нибудь из принесенного вами счастья.