Только правдивый и храбрый признается в том, что он чувствовал страх...
Нет ничего страшнее неизвестности, ничто так не настораживает, как необъяснимое.
Только правдивый и храбрый признается в том, что он чувствовал страх...
Когда от страха места себе не находишь, остается только одно — обратить все в шутку.
Ночь, как слеза, вытекла из огромного глаза
И на крыши сползла по ресницам.
Встала печаль, как Лазарь,
И побежала на улицы рыдать и виниться.
Кидалась на шеи — и все шарахались
И кричали: безумная!
И в барабанные перепонки вопами страха
Били, как в звенящие бубны.
А вы знаете, что если как следует напугать муравья, то по его телу пробегут мурашки!
— Вы так и не смогли постичь главную цель теста.
— Просветите ещё разок?
— Познакомить студента со страхом. Со страхом необратимой смерти. Научить его принимать этот страх и сохранять контроль над собой и экипажем. Этим качеством должен обладать каждый капитан.
Разрушительница сеяла страх, но тот, кто был рождён, чтобы умереть в бою, смерти не боялся.
Где-то там далеко, где кончается дым,
Где не должен никто умирать молодым,
Там горелой землей не пропахли ветра,
Там кончается смерть, там кончается страх.
Быть старым не страшно. Ждать близкого конца не страшно. Страшно уходить непонятым. Такое впечатление, будто прожил жизнь зря. Я прошу тех, кто будет читать это, отнестись к моему научному архиву внимательно и непредвзято. Прошу не считать меня старым выжившим из ума чудаком. Чудакам не доверяют руководство такими проектами, как «Радуга». Я очень надеюсь (и почти верю в то), что в будущем я буду оценен по достоинству. Дело не столько в оценке (зачем покойнику слава?), сколько в том, чтобы мои изобретения не пропали бы зря, чтобы они принесли людям пользу. Это единственное, чего я хочу.
— Как сказал один мой знакомый, царствие ему небесное: «Уродов никто не любит», — немного перефразировал я слова Обрубка.
— Но за что?
— За вызывающие отвращение увечья, бесплатную кормежку, страх…
— Страх?
— Страх стать такими же, как они.