«Ужас» — это когда немеют ноги, останавливается сердце и прерывается дыхание, зато оживают волосы.
Кошак бродил между столами, изображая большую голодную кису с огромными умоляющими глазами. Голодной подавали жалостливые, большой — все остальные.
Девица с таким гордым и презрительным видом восседала на сложенном вчетверо одеяле, что, не будь за её спиной привязанного к ней дуба, можно было бы подумать – это она всех похитила.
На описанный Валентиной Сергеевной сельскохозяйственный рай это место не шибко походило, скорее на чистилище. Участок примыкал к лесу с двух сторон, и даже сейчас, в полдень, большую часть дачи накрывало тенью, превозмогать которую растущим там культурам помогал, похоже, только страх перед хозяйкой.
Иногда Джаю хотелось просто убить «сороку». А иногда не просто — а с особой жестокостью.
Ну, там, где нас боятся, нам бояться нечего!
— Немедленно отпустите божью тварь на волю! – Голос послушника наконец окреп и зазвенел не комаром, а монастырским колоколом.
— Слышал, Бобик? – печально осведомился маг у дворняги, почесав ее за ухом. – Этот зануда обозвал тебя тварью.
Глупая псина завиляла ему хвостом, а на Микола злобно тявкнула.
– На что только не толкает людей страх перед старостью.
– Я что-то не понял, мослы будем накачивать или так и проходим всю смерть гремя костями?! Работай!
– О, Иггр, за что ты повернулся ко мне Темным ликом?!
– Не преувеличивай – всего лишь задницей...
— А себе что-нибудь выбрали?
— Не-а, — печально сказала Полина. — Пива Тед не нашёл, а шоколад весь белый.
— Я думал, ты и белый любишь.
— Люблю. Когда он такой с самого начала, а не по жизненным обстоятельствам.
Пойдем туда, Сэм! Конечно, нам на пути встретятся кошмарные чудовища, но, как гласит старое японское хокку:
Если есть у тебя
большой пулемет
бояться нечего.
Cлайд с цитатой