Страх перед смертью делает нашу жизнь более плодотворной и яркой.
Иногда страх перед жизнью еще больше пугает людей, чем страх перед смертью.
Страх перед смертью делает нашу жизнь более плодотворной и яркой.
Впрочем, дело, должно быть, в трусости.
В страхе. В технической акта трудности.
Это — влиянье грядущей трупности:
всякий распад начинается с воли,
минимум коей — основа статистики.
На самом деле, мы боимся не смерти. Мы боимся, что никто не заметит нашего отсутствия, что мы исчезнем, не оставив следа.
Он боялся не смерти, он боялся жизни! Боялся, что со смертью всё не закончится, а начнётся новая тягомотина, какая-то другая форма бытия, пускай не похожего на земное, но такого же неотвязного и нескончаемого.
Бытует мнение, что долгая жизнь избавляет от страха перед смертью. Но разве может наскучить жизнь — радость, смех, любовь, чудо молитвы?
Когда мы говорим, что страшимся смерти, то думаем прежде всего о боли, её обычной предшественнице.