Все мы рождаемся гениями, но с возрастом становимся все заурядней и заурядней. Мы глупеем, и лишь потому способны работать да болтать о всякой чепухе.
Убежденность в собственной безобразности на пороге среднего возраста — дело обычное и, возможно, даже повсеместно распространенное.
Старение! Возраст успеха. Знания
правды. Изнанки её. Изгнания.
Боли. Ни против неё, ни за неё
я ничего не имею. Коли ж
переборщат — возоплю: нелепица
сдерживать чувства. Покамест — терпится.
Ежели что-то во мне и теплится,
это не разум, а кровь всего лишь.
Для нее возраст — это такая же характеристика ее личности, как цвет глаз или рост. Никому же в голову не приходит стесняться, что глаза карие, а рост 165?
Мы ежедневно наблюдаем сами себя, и происходящие в нас перемены обычно проходят незамеченными, нам кажется, что сегодня мы такие же, как десять, пятнадцать и двадцать лет назад. Мы видим себя в зеркале каждый день и не замечаем, как сначала лёгкой тенью ложится, потом становится видимой, потом делается всё глубже какая-то морщинка, и спохватываемся только тогда, когда человек, долго нас не видевший, восклицает: «А ты постарел!» Или когда вдруг достаём давнюю фотографию. Но с лицом всегда проще, а вот перемены во внутреннем мире заметить некому...
Для нее возраст — это такая же характеристика ее личности, как цвет глаз или рост. Никому же в голову не приходит стесняться, что глаза карие, а рост 165?
Я никогда не пытался как-то омолаживаться внешне; считаю, что надо стареть благородно, человечески и соответствовать своему возрасту.
Голос звучал ещё хрипло, но чувствовал себя он уже немного лучше. Сердцебиение замедлилось, слава Богу. Кто мог знать, что после пятидесяти, все горы такие крутые.
Внешним зрением мы видим предметы и материю, оно сообщает нам о мире вещей. Наше внутреннее видение есть видение процессов, течений. Мы удивляемся, когда вдруг сносят здание на углу Юниверсити и Хай-стрит. Чего-то недостает в знакомом нам объективном мире. Точно так же мы удивляемся, когда часть нашего образа Я, которая была привычной («Я молодой человек»), уступает место другой («Я человек средних лет»). Мы ждем, что окажемся неизменными даже в тех областях (таких, как возраст), в которых, как мы знаем логически, мы меняемся.
Она и раньше замечала, что женщины средних лет одержимы темой возраста, то высмеивая этот предмет, то сокрушаясь о нем, они постоянно возвращались к этой теме, словно процесс старения – мудреная головоломка, ждущая разгадки. И почему это так сильно озадачивает их?
Cлайд с цитатой