Оскар Уайльд. Баллада Редингской тюрьмы

Другие цитаты по теме

Тяжелым грузом грех чужой

Ложится на сердца,

И кем-то пролитая кровь

Жжет каплями свинца

И меч вины, калеча сны,

Касается лица.

О, счастлив тот, чье сердце может разбиться на пути!

Когда не в глубь сердец разбитых — куда Христу сойти?

И тот, чье вздуто было горло, чист и недвижен взгляд

Ждал рук Того, Кем был разбойник с креста на Небо взят.

То была хорошая ночь; сон нежил меня, словно знакомая пикантная любовница, у которой в запасе всегда есть новое удовольствие, коим можно удивить пресытившегося возлюбленного.

Часовые огоньки

Загорятся над проспектом.

Тихо ходики стучат,

Тихо шепчет сердце...

Ветер тихо шелестит,

Всё вокруг затихло.

Каждый кто спешил,

Ныне сном забылся.

Из года в год сирень цветет

И вянет в свой черед,

Но виселица никогда

Плода не принесет,

И лишь когда живой умрет,

Созреет страшный плод.

Мне не страшно в клетку, страшно умирать,

Но всё равно мы любим эти улицы.

С их черно-белой гаммой, в которой мы

Сжигаем себя ради этих улиц и

Продолжаем ночами видеть цветные сны.

Одних тюрьма свела с ума,

В других убила стыд,

Там бьют детей, там ждут смертей,

Там справедливость спит,

Там человеческий закон

Слезами слабых сыт.

Там жизнь идет из года в год

В зловонных конурах,

Там Смерть ползет из всех щелей

И прячется в углах,

Там, кроме похоти слепой,

Все прах в людских сердцах.

Там взвешенный до грамма хлеб

Крошится, как песок,

Сочится слизью по губам

Гнилой воды глоток,

Там бродит Сон, не в силах лечь

И проклиная Рок.

Там Жажда с Голодом, рыча,

Грызутся, словно псы,

Там камни, поднятые днем,

В полночные часы

Ложатся болью на сердца,

Как гири на весы.

Там сумерки в любой душе

И в камере любой,

Там режут жесть и шьют мешки

Свой ад неся с собой,

Там тишина порой страшней,

Чем барабанный бой.

Глядит в глазок чужой зрачок,

Безжалостный, как плеть,

Там, позабытые людьми,

Должны мы околеть,

Там суждено нам вечно жить,

Чтоб заживо истлеть.

Во сне привиделось, что мальчик лежит на специальной доске, на которую в прежние времена зимой клали умерших. Проснулся в холодном поту. В свете дня он легко мог справиться с этими страхами, но вот по ночам... Больше не засыпал, опасаясь, что этот ужасный сон повторится.

Ночь, как любящая мать, кладет свою руку на наш горячий лоб, поворачивает к себе заплаканное маленькое личико и улыбается... Она молчит, но мы знаем, что она чувствует за нас, прижимаемся к ней, и утихает наше маленькое горе.

Однако в сознании всё было перепутано, поскольку отдых среди дня никогда не идёт на пользу телу, и покой мы обретаем, только если спим в ночные часы.