Во сне привиделось, что мальчик лежит на специальной доске, на которую в прежние времена зимой клали умерших. Проснулся в холодном поту. В свете дня он легко мог справиться с этими страхами, но вот по ночам... Больше не засыпал, опасаясь, что этот ужасный сон повторится.
— Я хочу, чтобы ты подождал меня здесь. Я схожу за дровами. Для костра.
— Я один боюсь.
— Знаю. Я буду недалеко и услышу, если ты вдруг испугаешься или вскрикнешь. Позовешь меня — я сразу же приду.
— Мне ужасно страшно.
— Чем быстрее я уйду, тем быстрее вернусь. Разожжем костер, и ты больше не будешь бояться. Только не ложись. Ляжешь — сразу уснешь. Я стану тебя звать, ты не откликнешься, а в этой темноте попробуй тебя найти... Понимаешь?
Мальчик не отвечал. Отец подумал: еще немного, и его терпение иссякнет. Но потом до него дошло, что мальчик в темноте мотает головой:
— Я не усну. Не усну.
Однако в сознании всё было перепутано, поскольку отдых среди дня никогда не идёт на пользу телу, и покой мы обретаем, только если спим в ночные часы.
— Неми, пока ты не ушла выгони эту муху, иначе я не смогу заснуть, думаешь я трусишка?
— Совсенам нет! Я сама такая же. Мне кажется, что муха может отложить яйца в моем ухе, и ночью из них вылупятся тысячи мух, а пока я сплю, они съедят мой мозг! Хаха! Правда глупо? Представь, утром в голове будет совершенно пусто, ни глаз, ничего вообще! Только мухи... Сладких снов!
Всякий раз, просыпаясь в лесу холодной темной ночью, он первым делом тянулся к спящему у него под боком ребенку — проверить, дышит ли.
Если тебе снится мир, которого не было или которого никогда не будет, и тебя переполняет радость, то это как раз означает, что ты сдался.
Когда ветер окончательно разогнал тучи, они пошли к тележке, и скинули полиэтилен, и взяли одеяла и все необходимое для сна. Поднялись на вершину холма и устроились на сухой земле под выступом, а после он сидел, обняв мальчика, стараясь его согреть. Закутавшись в одеяла, смотрели, как надвигается непроницаемая темнота. Силуэт города растворился в ней, будто привидение, и он зажег маленький ночник и поставил его с подветренной стороны. Потом они спустились к дороге, и он взял мальчика за руку, и они пошли на другой склон холма, где дорога добиралась до самого верха, откуда еще можно было разглядеть погружающуюся во мглу местность к югу. Долго стояли в своих одеялах на ветру в надежде увидеть свет костра или лампы. Ничего. Только тусклое пятно света их ночника. Затем вернулись обратно. Костер не разжечь — все отсырело. Пришлось съесть скудный ужин холодным и улечься, пристроив лампу между собой. Он захватил книжку для мальчика, но тот слишком устал.
— А можно, лампа погорит, пока я не усну?
— Конечно можно.
Сумерки — граница между днем и ночью. Те, кто боятся тьмы, спешат скрыться от неё, в то время как другие сливаются с ней, срываясь с цепи. Уходящее солнце окрашивает мир в багровые тона, в то время как тени ночи становятся глубже и темнее. Наступает время, когда все по ту сторону границы могут с лёгкостью её переступить. Когда-то люди верили, что в это время суток появляются чудовища.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: «Будь благословенна!» -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Моё благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И — боже правый! — ты была моя.
Ночь, как слеза, вытекла из огромного глаза
И на крыши сползла по ресницам.
Встала печаль, как Лазарь,
И побежала на улицы рыдать и виниться.
Кидалась на шеи — и все шарахались
И кричали: безумная!
И в барабанные перепонки вопами страха
Били, как в звенящие бубны.
Cлайд с цитатой