Однажды, когда мой брат сидел в тюрьме, он сказал управляющим, что он вегетарианец, и ему принесли особую еду... ой, нет, это было в самолёте.
Почему куда бы я не отправился, всё заканчивается тюремной клеткой?
Однажды, когда мой брат сидел в тюрьме, он сказал управляющим, что он вегетарианец, и ему принесли особую еду... ой, нет, это было в самолёте.
Мама мне часто повторяла: «Не высовывайся, горе мое. Если не научишься молчать – посадят тебя, вот увидишь. А я тебе буду пирожки носить». Тюрьма и пирожки почему-то были неразделимы в мамином понимании, а так как со мной «всё было ясно», то первое, что мама научилась готовить – это они и были.
— Фу, Джейд, ты вся такая грязная!
— О, нет! Теперь меня не выберут тюремной красавицей!
Здравствуйте, зовут меня Владимир. Приняли по 159. Значит скажу сразу, человек я спокойный, но если меня попытаются отпидарасить, вгрызусь в кадык и умру натуралом.
— У вас есть юридический опыт?
— Типа того.
— Как это типа того?
— Я провел половину жизни в тюрьме.
— Кварк, выходи на связь. Прием.
— Рад слышать твой голос, Ретчет. Они заключили нас в тюремных камерах, и… Они несут еду. Ох, хвала небесам, они принесли… Воду из-под крана?! Ах вы звери!
— Чего ты заладил — Тюрьма, тюрьма! Задолбал! Клал я три кучи на тюрьму, уже сидел и готов сесть снова! Сажайте меня!
— Сажайте его!
— Пытайте меня!
— Пытайте его!
— Меня тюрьмой не напугать!
— Его тюрьмой не напугать!
— Моей жопе не привыкать!
— Его жопе... ?!
— Ты не представляешь, каково там! Это гнетущая тьма, эти мучительные часы тянущиеся будто годы... Тюрьма — это ад!
— Ты пробыл там четыре часа.
— Ну хватит об этом...
— …Один вождь даже специально пришёл в тюрьму к премьер-министру и сказал: «Друг, вы можете выкопать это место и вышвырнуть его за Край света, будь спок».
— А почему он пошёл именно в тюрьму?
— Всех политиков сразу после выборов мы отправляем в тюрьму. А вы разве нет?
— Но зачем?
— Очень экономит время.
— Я больше никогда-никогда не буду играть с вами в гольф!
— Обещаешь?
— Что случилось?
— Трина не попала по мячу, расстроилась и кинула клюшкой в своего отца.
— Нет! Я кинула клюшкой, а папа сам позволил ей попасть в себя!