— Подслушивала?
— И подсматривала, — было бы глупо отпираться от очевидного.
— А совесть не замучила?
— Не успела, мое любопытство благополучно придушило ее с моего полного одобрения.
— И как же ты теперь без совести?
— Нормально. Ты-то как-то живешь.
В последние годы во МХАТе «старики» между собой почти не разговаривали. Бывало, сидят в антракте в закулисном фойе театра, в гримах и костюмах, молчат и думают каждый о своем.
И вдруг один из «стариков», ни к кому персонально не обращаясь, начинает рассуждать вслух:
— Ну чего у меня нет? Я — народный артист Советского Союза, член партии... орденоносец… Постоянно занят в репертуаре. Чего у меня еще нет? У меня прекрасная пятикомнатная квартира в центре... дача, очень хорошая... Две государственных премии... Да... я еще и режиссер... у меня есть свой театр, я там художественный руководитель… меня на казенной машине возят... а еще у меня есть своя машина... «Волга»... На здоровье, тьфу-тьфу, не жалуюсь. Ну, чего у меня еще нет?
В повисшей тишине раздается голос Бориса Николаевича:
— Совести у тебя нет.
Каждый раз, когда я думаю, что знаю о человечестве все самое низкое, оно доказывает, что может быть еще подлее.
— Вчера зашел в комнату, а там... Хотя ладно, неважно.
— Опять ты недоговариваешь, ну и ладно, мне все равно, не хочешь рассказывать — не надо. ЧТО ТАМ?!
Cлайд с цитатой