Я — совершенно чужеродное тело. Ни этому городу, ни этой повседневности я никак не принадлежу.
Можете не беспокоиться. Я не подонок какой-нибудь. Особой симпатии я обычно у людей не вызываю — но стараюсь не делать так, чтоб им было за что меня ненавидеть.
Я лежу в постели и ненавижу мир. Искренне, яростно, фундаментально ненавижу весь мир. Мир полон грязных, нелепых смертей, от которых неприятно во рту. Я бессилен в нем что-либо изменить и все больше заляпываюсь его грязью. Люди входят ко мне через вход — и удаляются через выход. Из тех, кто уходит, не возвращается никто. Я смотрю на свои ладони. К моим пальцам тоже прилип запах смерти.
За тебя я не беспокоюсь, такие как ты всегда в порядке, что бы с ними не происходило... Скорее я беспокоюсь за тех, кто с тобой еще когда-нибудь свяжется...
Будь мне пятнадцать лет – я бы точно влюбился, снова подумал я. Абсолютно фатальной любовью, страшной и неудержимой, как лавина в весенних горах. Влюбился бы – и, крайне плохо представляя, что с этим делать дальше, впал бы в дикую, черную меланхолию...
Я отношусь к типу людей, которые любят и ценят уединение. Я люблю быть один. Или вернее так: быть одному мне совсем нетрудно.
А теперь — вот он я, живу в этом невообразимом мире. Это просто уму непостижимо. Я даже не могу сказать, повезло мне или нет.
Мой одноклассник во всех фильмах играл одну и ту же шаблонную роль благородного атлета с чистой душой и длинными ногами. Кино с этим парнем было полным отстоем, сюжет угадывался за первые пять минут, а режиссер, похоже, наплевал на свои обязанности еще до того, как к ним приступил.
Только так всё и может начаться — с болтовни о себе. С этого первого шага. Нужно болтать. И как можно дольше. Удачно ли, нет — разберемся потом...
«Где я?» – спрашиваю сам себя. Вопрос, лишенный всякого смысла. Задавай его, не задавай – ответ всегда известен заранее. Я – в своей собственной жизни. Вокруг – моя единственная реальность.
Cлайд с цитатой