— Но знаешь что? Я просто разговариваю с тобой, а настроение само собой улучшилось, будто я слушаю произведение Вагнера.
— Такие слова приятней слышать от хорошенькой женщины, а когда подобное говоришь ты — меня аж передёргивает!
— Но знаешь что? Я просто разговариваю с тобой, а настроение само собой улучшилось, будто я слушаю произведение Вагнера.
— Такие слова приятней слышать от хорошенькой женщины, а когда подобное говоришь ты — меня аж передёргивает!
Развод!
Прощай, вялый секс раз в год!
Развод!
Никаких больше трезвых суббот!
Ты называла меня: «Жалкий, никчемный урод!»
Теперь наслаждайся свободой, ведь скоро развод.
Он Алексей, но... Николаич
Он Николаич, но не Лев,
Он граф, но, честь и стыд презрев,
На псарне стал Подлай Подлаич.
— Интересные у вас методы диагностики: анализы не нужны, обоснования тоже. Вы куда?
— На склад обоснований.
— Спасибо вам, конечно передали, устно. Но ваши свидетельства сильно подпортят репутацию нескольких стран. А им не нужна какая-то иная точка зрения, нежели та, что высказана официально. Так что будет глубокая озабоченность, скорбные лица, но в остальном молчок. Вы, ребята, похоронены всеми и вся. Бессилие власти подписало вам смертный приговор.
— Вот так грызи смерть зубами, а потом дерьмократы в правительстве все равно в гроб уложат.
– Адель, ты удивительным образом умеешь достигать своей цели несмотря ни на что, – звонко рассмеялся Яго. – Захотела выбиться в люди – и вот, месяца не прошло, а ты уже в королевском дворце. Да что там статья в «Орионе», ты взяла куда выше – решила попробовать себя в роли божества. Ты просто великолепна!
— У неё необычный смех.
— Мы вместе учились, я к ней неровно дышал! Но она западает на мужчин с опытом.
— Что, что, на Мартина Блоуэра? Не может быть!
— Мы проторчали три часа на так называемом спектакле, убедительным был только их поцелуй.
— Эй... Теперь, когда ты сказал, я согласен, что она к старичкам неравнодушна...
— Правда? С чего бы?
— Говорили, у нее в пирожке ковырялся старший брат Маркус!
Из-за того, что я владею
Искусством петь, светить, блистать,
Вы думали, — я не умею
Грозящим громом грохотать?
Но погодите: час настанет, -
Я проявлю и этот дар.
И с высоты мой голос грянет,
Громовый стих, грозы удар.
Weil ich so ganz vorzüglich blitze,
Glaubt Ihr, daß ich nicht donnern könnt’!
Ihr irrt Euch sehr, denn ich besitze
Gleichfalls für’s Donnern ein Talent.
Es wird sich grausenhaft bewähren,
Wenn einst erscheint der rechte Tag;
Dann sollt Ihr meine Stimme hören,
Das Donnerwort, den Wetterschlag.
— Ну и как мне работать с этим раздолбленным агрегатом?
— Ему так все тёлки говорят?