Я в ужасе, но не удивляюсь...
Ой, Инночка, не делай мою голову беременной!
Я в ужасе, но не удивляюсь...
— Пап, ты что такой злой?
— Деточка, у папы травма. Папа недавно узнал, что он — дурак. Чтобы ты знала, деточка, это очень тяжёлая травма. Я вот помню, я осознала, что я полная дура в сорок два года, так это был полный кошмар.
Леночка, ты не спишь? Тогда слушай сюда. У нас горе. Саша опять... Да. Третий день не ест, не спит, топит свои печали, но они роскошно плавают и все имеют акваланги.
— А ты будто не удивился!
— А чего удивляться? Всякие здесь ходят, в Иерусалиме. Кого только ни увидишь. То ли люди, то ли козлы.
— Слушай, Шейди, я же умею тебя смешить. Помнишь, твой двадцать первый день рождения, стриптизерша — я тебя удивил.
— Мне было семнадцать и у стриптизерши был кадык — считай удивил.
— Инночка, чтобы сберечь фигуру — надо кушать, кушать и кушать.
— Не хочу. Ничего не хочу.
— Однажды я худела к лету, не ела целых два дня и это плохо закончилось...
— В таких случаях люди говорят «Боже мой».
— Ну так представь, что ты человек, и скажи.
— Боже мой...
Если на Святой Руси человек начнёт удивляться, то он остолбенеет в удивлении и так до смерти столбом и простоит.