Прощайте, чудные мгновения, надо забыть пленительные прозвища, которыми мы называли друг друга, сжечь фотографии свадебного путешествия, выключать радио, услышав песню, если мы когда-то напевали ее вместе.
Знаешь, если бы ты не давала сразу, они бы влюблялись. Мужчины — как рагу, их надо хорошенько потомить.
В первый год покупают мебель.
На второй год мебель переставляют.
На третий год мебель делят.
Я понял одну вещь: чтобы любовь не прошла, в каждом должно быть что-то неуловимое. Не допустить пресности – нет, это не значит подстегивать себя искусственно созданными дурацкими встрясками, просто надо уметь удивляться чуду каждого дня. Быть щедрым и не мудрить. Ты точно влюблен, когда начинаешь выдавливать зубную пасту на другую, не свою щетку.
Надо постараться не забыть эти минуты, чтобы было что вспомнить, когда все станет плохо.
Когда Алиса целовала меня в мокрые щеки, она поняла, что я понял, что она видела, что я видел, что она смотрела на меня так, как она смотрела.
Мы будем друзьями. Друзьями, которые держатся за руки, загорают, целуясь взасос, нежно овладевают друг другом, прислонясь к стене виллы и слушая Эла Грина, – но все же друзьями.
Через три года он и она должны расстаться или покончить с собой, или обзавестись детьми — три возможных способа расписаться в своем поражении.
Слишком много воспоминаний, слишком многое надо забыть, адова работенка — стереть все это из памяти, сколько прекрасных минут придется переживать взамен тех, прежних.
У комара век — один день, у розы — три. У кошки век тринадцать лет, у любви – три года. И ничего не попишешь. Сначала год страсти, потом год нежности и, наконец, год скуки.
В первый год говорят: «Если ты уйдешь, я ПОКОНЧУ с собой».
На второй год говорят: «Если ты уйдешь, мне будет больно, но я выживу».
На третий год говорят: «Если ты уйдешь, я обмою это шампанским».
Анна садится в такси, я тихонько захлопываю дверцу, она улыбается мне из-за стекла, и машина трогается… В хорошем кино я побежал бы за ее такси под дождем, и мы упали бы в объятия друг другу у ближайшего светофора. Или она вдруг передумала бы и умоляла бы шофера остановиться, как Одри Хэпберн – Холли Голайтли в финале «Завтрака у Тиффани». Но мы не в кино. Мы в жизни, где такси едут своей дорогой.
Cлайд с цитатой