— А вы опять надрались?
— Мы сухие словно озера в Африке!
— Ой, а вдруг он поймет не так?
— А вы опять надрались?
— Мы сухие словно озера в Африке!
— Ой, а вдруг он поймет не так?
— Разговор, конечно, завораживающий, но почему нельзя было проделать все это у меня? Там хотя бы выпить можно.
— Сейчас девять утра.
— А где-то уже наливают «два по цене одного».
— Ты знаешь, что в 20-х был запрещен алкоголь?
— Так вот почему была Великая Депрессия!
— Может, нам это как-то отпраздновать? Если спатифилум подождет.
— А что ты имеешь в виду?
— Не знаю. Паб?
— Нянюшка?
— Да, милая?
— А синие мыши бывают?
— Нет, если ты трезвая, дорогуша.
— Значит... Мне нужно выпить!
— Ваше Высочество, ваш ромашковый чай.
— С коньяком?
— Разумеется.
— Благодарю.
— Зачем ты нюхаешь свой чай?
— Проверяю его на крепость. Эта ромашка бывает на редкость крепкой.
— Видите, дети, пить — это не круто.
— Майк, я сказала им, что я простудилась.
— Оу. Видите, дети, врать тоже не круто.
— Ты мог бы и извиниться.
— Ты швырнула в меня тостер, а мне извиняться?
— Я швырнула, потому что ты выбросил в окно мой ноутбук.
— Он у меня выскользнул.
— Ты был как минимум в трех метрах от окна.
— Я споткнулся.
— На, держи, приглашение на мою вечеринку. Придёшь?
— Если будет алкоголь, то нет.
— Ну Жень... Если не будет алкоголя, то никто кроме тебя не придёт.
— Зато если он будет, то все напьются и начнут курить, начнут курить — откроют форточку, откроют форточку — привет бронхит и пневмония, до свидания факультатив по истории журналистики и хорошие отношения с деканшей, прощай красный диплом и распределение в престижные издательства, здравствуй алкоголь, незапланированная беременность, забвение и мучительная смерть в нищете. Ты этого мне желаешь?