Музыка — лучшее спасение от боли любого вида.
10.00
В музыке есть прекрасная вещь — когда она попадает в тебя, ты не чувствуешь боли.
Шахид Капур
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойЛюди так озабочены тем, что их дети играют с пистолетами, смотрят жестокие фильмы, боятся, что жажда насилия овладеет и ими. Никто из них не обеспокоен тем, что дети слышат тысячи песен: о разбитых сердцах, отвергнутой любви, боли, страданиях и потерях.
She's gonna burn you once again,
an ol familiar friend who puts a red hot lamp upon your lips.
she'll hurt you til it ends,
and one day it ends.
По-моему... сердце похоже на струны. Когда боль такая, что дышать трудно, кажется... что нити в груди... в любую минуту лопнут. Когда... ты постоянно играешь и изнываешь струны до предела, они в итоге сдают. И иногда... кажется, что их уже не заменить. Но если найдется тот, кто поможет заменить струны, как я сейчас... твои раны немного заживут... вроде.
Боль ушла, душа наполнилась другой музыкой. Не той, которая заставляет плакать, а той, от которой расцветают улыбки, которая не сопереживает плачущим сердцам, а дарит им утешение и надежду.
И скрипач поклонится и прижмет к груди скрипку. Помня наизусть, пальцами — как неповторимо, как пронзительно больно отдается в тонких пальцах дрожь струн.
«Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?..»
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.
Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.
Эти дети ничего не чувствуют. Они научились ничего не чувствовать... и, поскольку они ничего не чувствуют, они могут притвориться взрослыми и справиться с болью, которую вынуждены переживать. Их могут оттрахать на заднем сидении семейного авто и они назовут это привязанностью... или бизнесом... Они говорят на языке денег и силы потому, что берут начало в жизни без денег, полной бессилия. И боли.
В этом мире не принято обнажать свои раны, это мир, где о горе полагается говорить понизив голос и отводя глаза. Если вообще говорить о нем, если горе не погребено так глубоко, что уже не докопаешься.