«Пять минут полежу, пожру и пойду статью писать», — погладил себя мысленно по голове за трудолюбие и усидчивость. И с чувством выполненного долга уснул.
Одну истину я точно знал. Спорить с женщиной — это как посещать стоматолога: или очень больно, или очень дорого.
Разбудила. Вот всё-таки разбудила.
— Не пойду я никуда, — уже членораздельно произнес я, — Не хочу. Лучше расстреляй меня.
— И очень плохо! — назидательно произнесла Вика.
— Расстреляй хорошо, — предложил я, — Найми актёров, одень их в белогвардейскую форму, и пусть лощёный офицер с тонкими усиками, махнув перчаткой, крикнет: «Огонь». Он даже может обругать меня: «краснопузой сволочью».
Странно, но за эти два дня я очень привязался к юному рыцарю, верящему в честность слова, верность дружбы и в то, что добро в конечном итоге непременно победит зло. Хотя... Я еще и не в такое в юности верил...
Эй-эй-эй! — решил я потянуть время. — Давайте, как любил повторять Чапаев, договоримся на берегу.
— Говори, мудрейший!
— Когда принцесса видит сон про не сон, ей кажется, что сон не сон про сон, а думает что сон про не сон... Надо сказать принцессе, что сон — это не сон, а про не сон, что это пересон, а пересон — не сон...
— А что скажет наимудрейший?
— Поистине, пути всезнания неисповедимы, осознание знания есть признак незнания, осознание незнания... А почему я?
— Ээээ... Повелеваем про сон сказать, что это не сон, а сон — это пронесон!
— Хочу с тобой посоветоваться. Видел странный сон.
— Атаковали девицы-ниндзя? Грудастые такие?
— Да нет.
— Слава богу. Я уж волноваться начал, что нам приснилось одно и то же.
Cлайд с цитатой