Хорошо, что я шотландец. Я шотландец. Я шотландец. Теперь я могу на всё жаловаться.
— Не надо. Вы всегда так делаете.
— Делаю что?
— Шутите, чтобы отвлечь от того, что вот-вот убьёт нас.
— А для чего ещё нужны шутки.
Хорошо, что я шотландец. Я шотландец. Я шотландец. Теперь я могу на всё жаловаться.
— Не надо. Вы всегда так делаете.
— Делаю что?
— Шутите, чтобы отвлечь от того, что вот-вот убьёт нас.
— А для чего ещё нужны шутки.
Они все просто исчезают, правда? Все, кем ты был, пропадают однажды, как след дыхания на зеркале.
— Представьте, что стоите на его месте: вам восемь лет, а перед вами чистая сила времени и пространства, а вы всего лишь ребенок. Кого-то и это вдохновит, кого-то испугает, а кто-то сойдёт с ума.
— А ты?
— Я из тех, кто сбежал, и бегу до сих пор.
— Вы останетесь с нами? В песне найдется место и для вас.
— У меня вроде как своя песня, спасибо.
— Мне кажется, близится конец вашей песни.
— В смысле?
— У каждой песни должен быть конец.
— Я не знаю, почему всё время кричу на них.
— Потому что всякий раз, когда вы видите их радость, вы представляете, как им будет грустно. И это разбивает вам сердце. Потому что какой смысл быть радостными сейчас, если они будут расстроены позже… В этом и есть ответ. Что они будут расстроены позже…
Эми: Одна маленькая девочка плачет, что с того?
Доктор: Плачет тихо. В смысле, дети плачут, чтобы привлечь внимание, потому что им страшно или больно. Когда они плачут тихо, это значит, что они не могут не плакать. Все родители об этом знают.
Эми: А ты родитель?
Доктор: Сотни родителей проходят мимо неё и не спросят, в чём дело. Это значит, что все знают, почему она плачет, и говорить об этом они не хотят.