Только построив воображаемый мир, в котором он любим и кому-то необходим, человек может не озлобиться. Дело в том, что, когда тратится столько сил на то, чтобы не возненавидеть самого себя, не остается времени на любовь к другим. Если ты никогда не испытывал сострадания к себе, откуда оно возьмется у тебя для другого! Если человек лишен любви сострадания, как он узнает, что такое любовь и доброта? Мы учимся на примерах.
Я думаю, каждый из нас когда-нибудь находит человека, с которым он может быть совершенно честен, чье доброе мнение заменяет мнение всего мира. И это доброе мнение становится важнее всех подлых, скользких замыслов, алчности, похоти, самовозвеличения — всего, что мы творим втихаря, тем временем убеждая мир в том, что мы — всего лишь простые, душевные люди. Так вот, я был ее объектом честности, а она — моим.
Одно лишь мы скрывали друг от друга — и только из-за боязни: а вдруг оно, будучи раскрытым, изменит все остальное и, быть может, вдребезги разобьет откровенность во всем остальном...
Часть нас вырастает, но так и не перестает верить в прекрасные сказки, независимо от того, насколько жестока и мрачна действительность.
Любовь похожа на американские горки: сначала вверх, потом вдруг вниз, и снова вверх, и снова вниз, а в конце блюешь прямо на себя!
Им было хорошо вместе, нравилась эта экономичная любовь с чрезвычайно малым расходом душевных и физических сил. Такая любовь ничего особенного не достигает, но служит долго; смотришь — большие мощные страсти, взревев, взорвались и заглохли, и обратились в лом, а эта, слабая, приземистая, всё пыхтит, всё постукивает сердцами, работает, тащит.
Кэрри, никакие деньги не сделают тебя счастливой, если рядом нет мужчины, который тебя любит. Всё остальное неважно.
Cлайд с цитатой