— Думаешь? — чуть нахмурился он. — О чем?
— О жизни.
— И каковы результаты?
— Отрицательные.
— Думаешь? — чуть нахмурился он. — О чем?
— О жизни.
— И каковы результаты?
— Отрицательные.
У жизни есть только одно лицо, и оно честное, но скрыто за множеством масок, которые она с головокружительной скоростью примеряет. Но и они по-своему правдивы и отражают лишь то, что мы хотим видеть.
— Книга будет называться «ультимативные отношения». — Он улыбнулся. — Ведь самое главное в жизни — это отношения, не так ли? С Кем мы живем, как мы относимся к близким... Грубо говоря, я и ты. Я и ты... и другие. Ты и другие.
Время – оно ведь состоит из перемен, больших и малых, внешних и внутренних, заметных и почти неразличимых; вернее, перемены – это чуть ли не единственный доступный всякому человеку способ почувствовать ход времени (скачки секундной стрелки, движение песчинок, изливающихся из верхней чаши в нижнюю, – тоже перемены, малосущественные да, зато вполне наглядны).
Наши родители, с трудом сдерживая слезы, смотрят, как мы разносим по кирпичикам всё то, что было им так дорого. С ужасом и благоговением они замирают у окон комнат, в которых мы появились на свет, смотря на то, что мы вытворяем на улице. «Как же жаль, – думают они, – как жаль, что из всех возможных путей они выбрали путь разрушения».
На самом деле, времени, конечно, нет ни у кого, зато есть приятная, но бесполезная привычка планировать свою жизнь так, словно мы бессмертны. Планы – о, да, есть в изобилии, а вот времени нет; будущее никому не гарантировано. Это утверждение вполне общеизвестно, банально даже. Но для подавляющего большинства составителей планов безжалостная эта формула все же – абстракция. А для меня – непреложный факт, с которым я уже привык сосуществовать. Ну да, да, почти привык.
Все равно, если хочется изменить жизнь, надо ее менять. Все-таки своя жизнь, не чужая. Жалко.
— Я хочу остаться здесь.
— Здесь небезопасно.
— Но это же наш дом.
— Мы найдем другой. Дом делают те, кто в нем живет.
В отношениях не бывает многоточий. Там только запятые, потому что даже смерть их не прерывает.